Сказки старого Таганрога. Игорь Пащенко
невнятные звуки музыки из городского сада. Как всегда торжественно и бездарно. Что ж, следовательно, уже полдень. Антон Павлович так и полулежал, не размыкая глаз. Из дверей почты, что напротив его балкона в гостинице «Зоммер», сейчас должен выйти почтмейстер герр Леманн, поправить высокую фуражку с блестящей кокардой и покатить по безлюдным улочкам на зелёном велосипеде с объёмистыми корзинами – собирать письма господ отдыхающих и добропорядочных бюргеров. Так, а теперь – Антон Павлович аж замер в предвкушении – герр Леманн должен на углу нажать пару раз на рожок сигнала.
Он приоткрыл глаза. Велосипед почтмейстера как раз застыл на перекрёстке, и тотчас послышалось кряканье рожка. Антон Павлович насмешливо фыркнул во всклокоченные усы. Ни в чем не чувствуется и одной капли таланта. Ни капли вкуса, но зато порядок, предсказуемость и честность, хоть отбавляй… О, братие! Не будьте же столь благомысленны! Жизнь скоротечна! Антон Павлович досадливо поморщился. Без пошлостей, милостивый господин больной, держите планку. Не третируйте безобидного герра Леманна, на нем мир держится. Скучайте сами себе на здоровье. Он оглядел безжизненную улицу. А и действительно ску-у-ка! И чего я сюда привёрся?
Надо бы мне письмо Маше отписать, пусть сестра не волнуется зазря. Что-нибудь в этаком роде: «Милая Маша, у меня все благополучно! Здоровье моё становится все лучше, крепче, ем я достаточно. Кстати сказать, я уже сплю хорошо, как и прежде, очевидно, дела мои по части здравия пошли на поправку по-настоящему. Хочется отсюда поехать на итальянское озеро Комо и пожить там немножко. Скоро буду еще писать. Целую тебя и желаю всяких благ. Твой старец Антоний».
Антон Павлович собрался с духом и поднялся. Отдышался. Пора перебираться в комнаты. На сегодня уже все, нагулялся. Даже загаром покрылся, что твой малаец. Он сделал пару шагов и снова отдышался. Рука легла на горящую в полуденном солнце медную ручку балконной двери. Что же Ольга? Вернулась? Не хотела беспокоить? Или ещё в делах? За рифлёным стеклом ничего не было видно. Он потянул дверь на себя и нарочито бодро прогнусавил:
Эй вы, хлопцы, где вы, эй!
Вот идёт старик Аггей.
Он вам будет сказать сказку
Про Ивана и Савраску…
В просторной зале, что служила Антону Павловичу и спальней, и кабинетом, никого не было. Тихо было и в соседней комнате у жены. Он доковылял до комода, стоящего в простенке, и остановился отдышаться. Хорошо, что Ольга вколола не жалеючи ему сегодня с утра морфий от болей в груди. Но вот одышка… Будь она неладна. Он повернулся сделать шаг, и тут взгляд его зацепился за прямоугольное зеркало над комодом. Антон Павлович невольно вздрогнул и зашарил в кармане пиджака в поисках пенсне. Зеркало? Опять? И что, позвольте, на этот раз прикажете в нем высматривать? Ведь давеча просил же Ольгу вовсе убрать. Сил уж нет съезжать с места на место из-за этих мерцающих зерцал. Сперва гостиница «Ремербад», потом пансион «Фредерике».