История города Екатеринослава. Книга первая. Монастырское урочище. А. В. Паншин
type="note">[272]
Кроме мохнатых животных серого, мышастого цвета у кочевников были и яркие, красочные породы скакунов. Тот же капитан Маржерет отмечал: «У Ногайцев бывают иногда небольшия, весьма красивыя лошадки белыя с чёрными пятнами, как тигры или леопарды, будто бы разрисованныя».[273] А академик Петербургской академии наук, Август Христиан Лерберг обращал внимание на то, что татарская орда, жившая по берегам реки Обь, называлась «пегой»[274] по цвету шерсти своих лошадей: «…Пегая орда названа так от шерсти своих лошадей, и что там особенно старались о разводе таких, которым не только Монголы и Татары знали цену, но которыя составляют почти единственный товар, принимаемый Индийцами от Бухаров в обмен на свои товары: за пегую лошадь платят они от 30 до 80 Бухарских червонцев».[275]
Оказывается, двухцветные северные скакуны очень дорого продавались на рынках Азии и даже Индии. Хотя сам Восток традиционно славился лучшими, элитными породами лошадей, которых сейчас принято называть «арабская лошадь», или «лошадь восточного типа». Надо думать у северной степной лошади имелись свои преимущества перед красавцами, арабскими жеребцами.
По сообщению упоминавшегося капитана Маржерета на Руси были и свои породы лошадей: «Лошади Русския, называются меринами: оне малорослы, но крепки, особенно из окрестностей Вологды, и гораздо понятливее Ногайских. Татарская лошадь, или Русская, весьма красивая и добрая, купленная за 20 рублей, прослужит долее аргамака, ценою в 50, 60 и 100 рублей».[276]
Я лечу, лечу стрелой, только пыль взметаю;
Конь несёт меня лихой, а куда? Не знаю!
Он учёным ездоком не воспитан в холе,
Он с буранами знаком, вырос в чистом поле;
И не блещет, как огонь, твой чепрак узорный,
Конь мой, конь, славянский конь, дикий, непокорный!
Очень долго в Московском государстве, так же как и в орде, лошадей не ковали. «Лошади малорослы, но очень быстры на бегу и сносны; на них ездят без подков зимою и летом по всякой дороге», – писал в своём дневнике Джильс Флетчер.[277] Ездить, конечно, ездили, но были и сложности. Неподкованая лошадь хорошо шла по росистой траве, по мягкой от пыли летней дороге, в крайнем случае по свежевыпавшему снегу. На ледяных замерзших тропах или на камнях лошадиные копыта разбивались в кровь. Поэтому даже война, набеги или дальние походы и для монгольских туменов, и для русских полков были тесно связаны с погодой и с состоянием дорог. Описание этих неурядиц оставил для нас Гийом Левассер де Боплан:
«Крым лежит под 46 и 47 градусами широты; однакож степи на север от онаго во всю зиму, до Марта месяца, покрыты снегом. Это доставляет Татарам большую выгоду: они смело пускаются в дальний поход с неподкованными лошадьми, которых копыта защищаются снегом; – иначе оне разбили бы их об замершую землю, что и случается во время гололедицы. Мурзы и всадники зажиточные прикрепляют ремнями к копытам своих лошадей коровий
Маржерет. Стр. 59.
Лерберг. Стр. 34.
Маржерет. Стр. 59.
Флетчер. Стр. 10.