Небо земных надежд. Нонна Орешина
попробовать снять часть панели с правого борта, где тоже размещались лампочки, кнопки и ряды маленьких, похожих на восклицательные знаки, тумблеров. Пришлось стянуть варежки. Руки вскоре окоченели, пальцы перестали гнуться и отвертка, выпав из них, скатилась на пол. Теперь надо было ее искать, шаря ногами под сердитые причитания Мишки.
Между тем солнце сползло за горизонт незаметно и осенние сумерки, подобравшись крадучись, накрыли городок, летное поле, всю степь и кабину самолета серым, еще беззвездным покрывалом.
– Шабаш, – сказал, наконец, Мишка, потягиваясь. Потом достал из-за пазухи большую брезентовую сумку и стал складывать в нее снятые приборы. – Самое время смываться: пересменок сейчас у охраны, в дежурке все. И ближе к ночи бродячие собаки в стаю сбиваются – злющие. Рыщут по степи. А может и волки… – он передернул плечами, и Димке тоже стало не по себе.
Он только сейчас вспомнил, что обещал вернуться домой засветло. И если мама позвонит Мишке, а там выяснится, что они куда-то ушли и до сих пор их нет… Отец в день полетов возвращается позже обычного, но кто знает, как будет на этот раз?
Разоренная кабина, словно череп, зияла пустыми глазницами, и друзья-добытчики поспешили покинуть ее. Это было легче, чем взобраться. Димка просто прыгнул, хотя видел – высоковато, и земля словно обожгла ступни ног. Но унты смягчили удар, длинная куртка надежно защитила спину и копчик.
Мишка, прежде чем покинуть самолет, передал другу брезентовую сумку с приборами. Она была тяжелой, Димка едва не выронил, когда принимал. Невольно подумал, сколько же они заработают, и что достанется ему? Мысль о том, что это воровство, уже не приходила в голову. Все казалось забавным, полезным мероприятием, чем-то схожим с походом по грибы. Те тоже, если вовремя не собрать, зачервивеют, сгниют, но… на пользу будущему урожаю.
Взяв сумку с обеих сторон за ручки, ребята поспешили к городку, уже загоревшемуся вдалеке окнами высоких зданий. Над всеми огнями, как маяки, сияли рубиновые звездочки на трубе котельной и на водонапорной башне. Заблудиться невозможно, и Мишка, срезая путь, пересекал самолетную территорию по диагонали. Но истребители-бомбардировщики стояли местами так плотно, что приходилось петлять, обходить их. За фюзеляжами и высоко расположенными крыльями не то, что огней домов, даже красных сигнальных видно не было. Давно пора бы добраться до недостроенного здания, откуда берет начало траншея, но вокруг были лишь самолеты и разобранные части их.
Небо, становясь темно лиловым, засеивалось звездами. Сначала крупными кое-где, потом щедро, россыпью. И, наконец, туманным шлейфом лег Млечный Путь. Казалось, бесконечность дневного неба укротили звездным потолком. И безмерность голубой высоты превратилась в конкретные километры и парсеки волнующе-черных космических глубин. Осенний вечер плотно лег на землю, лишь на западе, по кромке горизонта, отсветом потухшего заката спокойно розовел краешек степи.
Ничего этого ни Димка, ни Мишка