Сборник. Книга 1. Роман «Седой» и другие избранные произведения. Александр Войлошников
ого-го! Будто простачек… а ты бди! И палец в рот ему не клади! Себе на уме мужик: пошутит, – а как крапивой по голой жопе! Сам же под наивняка хляет. А угрюмость – от зоны. В зоне улыбаются слабакИ, которые жалость клянчат. Улыбка на зоне значит: «не тронь меня – я слаб и не опасен!». Такими помыкают. А хмурость на зоне: «тронешь – убью!». Таких либо ломают, либо уважают. Зона круто людей меняет, а Тарас шесть лет зону топтал, всякого лиха по ноздри хлебал. Даст Бог – отмякнет на воле. Отпустит его зона, как болезнь, и улыбнётся Тарас.
Так вот, мудрейшая эта книжка – «Вечера на хуторе…» Есть там рассказ «Страшная месть», который заканчивается словами: «ибо для человека нет большей муки, как не мочь отомстить». Ты представь, сколько миллионов русских людей корчатся сегодня в муках, как Петро из того рассказа! Корчатся, как и он, не в силах подняться, чтобы мстить!! И в бессильной злобе грызут себя, как не отомстивший Петро грыз свои кости! Но придёт тот час, когда затрясётся земля русская, поднимутся не отомстившие и не отомщённые! Поднимутся они – страшные в своей беспощадности!! Мечтаю я о том часе и… боюсь его, ибо будет он страшней Апокалипсиса.
А связан этот рассказ Гоголя в моей памяти с приятелем во Франции – Иваном Алексеевичем Буниным. Здесь, в СССР, о таком писателе, небось, не слышали. А в эмиграции его все знают – талант! Закончил он недавно роман «Жизнь Арсеньева». И есть в том романе строчки, которые я, не согласный с Иваном Алексеевичем, подчеркнул и несколько раз перечитал, а потому запомнил. Слушай!
«Страшная месть» пробудила в моей душе то высокое чувство, которое вложено в каждую душу и будет жить вовеки, – чувство священнейшей законности возмездия, священнейшей необходимости конечного торжества добра над злом и предельной беспощадности, с которой в свой срок зло карается. Это чувство есть несомненная жажда Бога, есть вера в Него. В минуту осуществления Его торжества и Его праведной кары, Он повергает человека в сладкий ужас и трепет и разрешается бурей восторга, как бы злорадного, который есть на самом деле взрыв нашей высшей любви к Богу и к ближнему…»
Показались мне эти строки противоречивыми и жестокими. Но, прочитав их несколько раз, понял я, что критика моя была не уместна, ибо рождены они озарением и идут не от писателя, а ЧЕРЕЗ него – от Бога! Не спроста же в Новом Завете говорится:
«Ибо праведно перед Богом – оскорбляющим вас воздать скорбью»! (2Фес. 1:6).
А на востоке говорят: «Радость мести – самое чистое и благородное чувство, которым отличается человек от животного» И понатуре, все другие чувства человека не отличаются от чувств животных. Любовь и дружба – чувства животные: при всей их красоте, они не бескорыстны и побуждаются инстинктами продолжения рода, совместной охоты, защиты потомства… Коллективизм, – это вульгарный скотский инстинкт стада. А поощряется он советской властью потому, что управлять стадом легче, чем индивидуалами!
Совершенно чиста от корысти и инстинкта только ненависть. Она биологически необходима для очищения рода человеческого