Сборник. Книга 1. Роман «Седой» и другие избранные произведения. Александр Войлошников
поэма оказалась не уместна. Читающая Россия, отравленная нигилизмом, прогрессизмом и атеизмом, восприняла поэму, как угодливое прославление хулиганствующих анархистов. А тут ещё и агитпроп растиражировал фрагменты поэмы на плакатах и Блок предстал перед Россией автором убогих большевистских агиток: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!», «Шаг держи революционный! Близок враг неугомонный!», «Вперёд, вперёд, рабочий народ!»… И те дэ, и тэ пэ… Строчки, оторванные от текста гениальной поэмы, похабненько кривлялись на загаженных заборах голодных, замерзающих городов, как апофеоз пролеткультовского убожества. А под ними стояло имя великого поэта!!
Непонимание поэмы читателями и разочарование поэта во всех и всём, день за днём убивали веру поэта в свой гений и любовь к своей поэме. К комиссарам поэт не примкнул – претил ему их невежественный фанатизм. А самодовольная русская интеллигенция не доросла до понимания этой поэмы. Не во всём я согласен с Лениным, но под словами его: «Русская интеллигенция – СПЛОШНОЕ говно!» – подпишусь обеими руками! Такие, как Блок – редкие жемчужины в навозной куче российской интеллигенции. Далёкая от народа, упёртая рылом в нигилизм, не поняла и не приняла русская интеллигенция ни Новый Завет, ни революцию. А каким местом русские нигилисты и прогрессисты смогли бы понять Блока, зная о Христе только в лживой поповской интерпретации??!
Помолчал Седой, задумчиво перебирая шахматные фигурки. А когда заговорил, вроде, бы о другом:
– Каждый творец, должен помнить о том, что его талант «выше мнений света»! Ибо каждый талант – от Бога! Если бы понимали это Пушкин и Лермонтов, если бы плюнули они в похабное рыло «мнений света», от которого воняло поповщиной и охранкой! – если бы не шли на поводу у тупых великосветских подонков – сексотов охранки! Для того, чтобы, в угоду обществу, пойти на дуэль с подлецом, – ума не много надо. А для того, чтобы, отвергая мнения признанных авторитетов, каждый день всходить на Голгофу и проповедовать, сквозь плевки и ругань, глядя в упор на злобные тупые рыла верноподданных обывателей, уважающих не Бога, а общественной мнение, служащих не Богу, а попам и охранке – вот, для этого надо стать личностью! Личностью, мнение которой «выше мнений света». Как говорил Апостол Павел:
«Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы, или как судят другие люди… судия же мне Господь» (1Кор. 4:3,4).
Или, как говорил один известный комик: «Плевал я на ваши мнения. У меня их и своих девать некуда!» Увы, поэт от Бога Александр Блок не поднялся «выше мнений света» – выше лакейского мнения русской интеллигенции. Ошельмованный, оставленный друзьями, Блок раскаялся в том, что написал «Двенадцать». А это – хуже самоубийства: лучше отказаться от жизни, как Маяковский, чем от того, что ты создал! Лучше уйти «в мир иной», чем предать своё творчество, устыдившись его! Устыдившись!! Когда Апостола Павла стыдили «порядочные люди» за то, что связался он с бродягами, учениками распятого преступника, он отвечал:
«По сей причине