Жизнь – это нечто большее. Галина Шаульская
наигранно возмутилась и, кинув в меня кофтой, воскликнула:
– На что ты намекаешь?! – и задрав нос кверху, добавила, – меня невозможно не любить!
Мой голос вновь сделался непринужденным:
– Одевайся скорее, нам скоро выходить.
– Тебе легко говорить, когда вся твоя офисная одежда поджидает тебя на работе, постиранная и отглаженная, как собачонка.
Я надевала куртку от экипировки красно-белого цвета и, услышав, что собаки могут быть постиранными и отглаженными, не удержалась от сарказма.
– Так значит, говоришь, собаки, да? – мой голос сделался серьезным. – А то, что я плачу за это немаленькие деньги, тебя, я так понимаю, мало интересует.
Она вытаскивала одно платье за другим, поочередно прикладывая их к себе перед зеркалом.
– Ну да, конечно, хорошо, когда кто-то делает за тебя всю грязную работу, – абсолютно ровным тоном неторопливо произнесла она.
– Я этого не говорила, – резко заметила я, – мне ничего не стоит стирать вещи вручную.
Она взмахнула своими тонкими руками и, бормоча что-то себе под нос на испанском, уронила голову на руки:
– И тем не менее ты этого не делаешь, – с ухмылкой заметила она.
– У меня нет на это времени.
– У тебя его никогда нет, – проговорила она с мягкой укоризной.
– Сара, не умничай, лучше помоги мне найти портфель!
Мы подружились еще на первом курсе университета и теперь жили в прекрасно обставленной квартире. Несмотря на то, что наши специальности были далеки друг от друга, судьба все же свела нас вместе, включив в наши расписания один и тот же предмет – логику. Хорошо, что она была включена хотя бы в нашу учебную жизнь, потому что в повседневной отсутствовала полностью. Я отучилась в университете на журналиста, прочла много литературы – той, что мне нравилась и не очень, ту, что была по душе, и ту, что ее отвергала. И все-таки даже сейчас я не могла назвать своего любимого автора; их так много, и все они настолько уникальны, что трудно выделить кого-то одного. Есть и такие книги, которые мне бы хотелось скорректировать на свое усмотрение: добавить больше свободы, убрать минимализм, включить больше ярких красок, смешивая их, как в палитре художника, что рисует пейзаж, следуя за закатом солнца. И это лишь мой взгляд, который не говорил о многом, он лишь нашептывал песню моего сердца. Глядя на все произведения и зная о жизни их авторов, я не могла судить о том, как, кто и по какой причине взялся за написание определенного произведения, ведь таков их замысел; они как проводники, показывающие дорогу, хранящие веру и поддерживающие огонь в ней. Что касалось меня, то я работала обыкновенным менеджером по рекламе в крупной компании; мы принимали заказы на ее полную разработку, и я руководила креативным отделом. Мой доход позволял мне снимать квартиру в центре города, оплачивая ее наполовину с Сарой. Она работала в той же компании, что и я, и занималась стратегическим планированием; мы проходили стажировку в ней на третьем курсе университета. Мечтали мы, конечно, о другом, о чем-то более ценном; правда, сейчас