Пропавшее кольцо императора. Хождение в Великие Булгары. Роман Булгар
назначалось по сто ударов кнутом. Кроме того, женщину пожизненно заключали в тюрьму.
Но у них-то случай особый. Решение примет сам эмир. А вот в том, насколько сурово оно будет, сомневаться особо не приходилось. роме того, женщину пожизненно заключали в тюрьму. Но у них-то случай особый. сто ударов кнутом. х всю правду?
– Суюм, дорогая…
– А ты подумал о том, что станет со мной? Ты хочешь, чтобы меня завтра, как неверную жену, засунули в мешок вместе с дикими кошками и сбросили в воду? А перед этим самым прилюдно отстегали плетьми у позорного столба… Если тебя увидит начальник стражи?
Страх, один лишь безотчетный страх застыл на прелестном ее лице. Но он нисколько не портил ее, а лишь придал еще большее очарование.
– Сегодня, моя светлоликая госпожа, – жаркий и уверенный мужской шепот начал вселять в нее угасшие силы, – я заступил начальником стражи. Со мной токмо мои проверенные люди. В течение ближайших суток дворец в полной моей власти.
– А моя служанка? Она все донесет моему мужу, – Суюм покачала головой. – Я не верю ей…
– Ты хочешь посмотреть на нее? – Ахмед непонятно усмехнулся, и женщина, глядя на него, невольно заподозрила неладное.
– Твои люди, – глаза ее испуганно расширились, – сотворили с нею нечто непотребное и неугодное Аллаху?
– Женщина сама, – Ахмед неопределенно пожал плечами и странно улыбнулся, – захотела того. Мой слуга пошел навстречу ее желаниям. Идем, ты все увидишь своими глазами. Ей сейчас вовсе не до того, чтоб усердно следить за тобой…
Неслышно ступая, сама не понимая, как ее уговорили, Суюм шла и шла, безвольно вложив свою ладошку в крепкую руку, за начальником стражи, хранившим на своем лице таинственное молчание.
Осторожно отодвинулась в сторону легкая занавесь. Две бесстыдные тени недвусмысленно двигались на смятой постели.
– О, Аллах! – горячо прошептала Суюм. – До чего способны дойти мужчины в осуществлении своих темных желаний.
– И как же столь охотно отвечают на них скромницы-женщины, – усмехнулся Ахмед и подхватил повелительницу на свои крепкие руки. – Забудь, забудь обо всем…
Чувствуя, как на ее щеках проступает жаркая краска, Суюм закрыла глаза. Может, он и прав. Надо забыть обо всем. Она и так уже слишком дорого заплатила, чтобы и нынче отказывать себе во всем.
Почему другим все можно, а ей нельзя? Она что, больше всех боится гнева Аллаха? Нет-нет, она так не говорила! Оное все происки шайтана, шайтана! Но как неописуемо хорошо ей и сладко, сладко…
Последний солнечный лучик, убегая, робко скользнул по стенке и бесследно, предварительно окрасившись в ярко-красный цвет, стыдливо исчез. Тихо надвигались и опускались темные сумерки.
– Ты поступаешь неосторожно, забыв о своих обязанностях главного стража дворца, – тихим голосом попеняла женщина лежавшему рядом с нею мужчине.
– Я скоро, я скоро вернусь, радость и услада моих глаз, – Ахмед