Все продается и покупается. Марина Серова
или позвать Аллу сюда.
Дядя Слава по старой дружбе принял от меня плащ в обмен на бокал своей фирменной «Карменситы», и я со своей, так сказать, выпивкой направилась к столу.
– О’кей! – услышала я, остановившись за креслом Аллы. – О’кей, девица, я тебе говорю! Ты все время забываешь, кто он такой, иначе не позволила бы себе усомниться.
Слишком громко и не слишком любезно. О чем это они толкуют, черт возьми?
Говоривший сидел напротив, но, то ли в запале, то ли во хмелю пребывая, не обратил на меня ни малейшего внимания.
– Он, Аллочка, лицо ар-рмейской национальности и таким помрет, правду я говорю?
Он перегнулся через стол и шлепнул по руке второго, сидевшего спиной ко мне, рядом с Аллой. Тот согласно дернул головой и промолчал.
– А что помрет он, это я вам гарантирую! – оратор закончил речь и захохотал. Смех его был громким и неприятным. Ничего себе шуточки!
Алла наконец почувствовала за спиной мое присутствие.
– Танюша! – обрадовалась она, поднялась и чмокнула меня в щеку.
– Кто это? – негромко спросило лицо армейской национальности.
– Моя самая таинственная и закадычная подруга!
– Раз так, пусть садится! – воскликнул оратор и широким жестом указал мне на место во главе стола.
Мне с этими людьми уже и теперь не нравилось, но Анохина смотрела на меня так умоляюще, что отвалить сразу я не смогла.
– Почему таинственная? – поинтересовалось лицо, и мне пришлось ответить быстро и самой, чтобы закрыть рот Анохиной:
– Потому что Татьяна.
– Аркадий, – тотчас представился он. Похоже на то, что хмеля в нем было не больше, чем в родниковой воде, хотя рюмка перед ним стояла пустая и в фужере жидкости было лишь на донышке.
– Значит, так, Татьяна, – оратор исправно продолжал исполнять роль лидера. – Я – Ларик, а это – Алла, Аркаша и Ольга, моя жена.
Ольга в зеленом полумраке казалась совсем молоденькой. Это была барышня с большими глазами, по-простецки зачесанными назад волосами и в свитере, похожем на мой как две капли воды. Аркаша был, пожалуй, постарше Ларика и, в противовес ему, казался непробиваемо спокойным.
– Татьяна! – произнес он медленно, будто пробуя на вкус мое имя, и замер с полуулыбкой на лице, не сводя с меня глаз.
– А у нас тут спор! – Алла подвинулась ко мне, но Ларик ее перебил:
– В двух словах, в двух словах! – замахал он по-пьяному руками. – Аркаша берется доказать всем женщинам мира, что можно остаться в ясном уме и твердой памяти, выпив залпом бутылку водки. Скажи, дружище?
Но ответила Ольга:
– Да что вы, ребята, бросьте, хватит чудить, тоже мне, гусары нашлись!
Вот как! Не скандал у них, оказывается, а почти пари, благородное дело. А Ольга-то масла в огонь подливает, да так неприкрыто. Интересно, что бы она пела, отважься на такое ее Ларик?..
Мне не хотелось участвовать в их полупьяном пари, и, сделав знак Алле, я совсем было уже собралась подняться, но она покачала головой и прижала