Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил. Лев Троцкий
революционной власти. По мере утверждения власти Советов во всей стране, имущие группы переносят свои сепаратистские стремления все дальше и дальше на окраины, и для освещения вопроса крупное значение имеет тот факт, что наиболее яркие проявления сепаратизма замечаются в настоящее время в помещичьих верхах казачества, т.-е. в тех именно группах, которые в прошлом являлись носителями принципа железного централизма. Если мы на минуту допустим победу этих групп в нынешней России, то для всякого реально мыслящего политика ясно, что они снова станут носителями централизма.
Я полагаю, что именно поэтому тем правительствам, которые желают считаться с реальными, а не с мнимыми величинами, следовало бы сделать необходимый вывод при определении своих отношений к Российской Республике, принимая во внимание при этом не те или иные формулировки, искусственно построенные на оглашенных здесь заявлениях, но реальные отношения, как они складываются в нынешней России. Я не думаю, разумеется, что г. г. представители Четверного Союза могут взять на себя роль третейского судьи в вопросе о внутренних отношениях в России или на Украине. Я счел только нужным добросовестно обрисовать действительное положение вещей. Наше правительство по-прежнему стоит на точке зрения, формулированной мною в тот момент, когда этот вопрос встал перед нами впервые. До тех пор, пока делегация киевской Рады сохраняет свой мандат, мы не возражаем против ее самостоятельного участия в переговорах, но теперь, когда в состав нашей делегации вошли представители Украинского Исполнительного Комитета, мы с удвоенной настойчивостью повторяем, что войти в силу могут только те соглашения с Украинской Радой, которые получат и наше признание.
После выступления от имени укр. делегации Любинского,[87] который отрицает за советской украинской делегацией право представлять Украину и настаивает на правомочности делегации УНР., Чернин от имени делегаций Четверного Союза делает заявление о том, что они признают УНР, «как свободное суверенное государство, вполне правомочное вступать в международные сношения», указывая при этом на будто бы изменившуюся точку зрения делегации РСФСР.
Троцкий. Я еще раз должен отметить, что ссылка на наше изменившееся отношение к Украинской Раде совершенно неправильна. Я уже дважды цитировал относящееся сюда место моего заявления. Мои слова не допускают никаких перетолкований. Во всяком случае, независимо от позиции, занятой в настоящий момент Четверным Союзом по отношению к Украине, нет никакого сомнения в том, что заинтересованные правительства затрудняются указать, не говоря уже обо всем прочем, каковы именно географические границы той независимой республики, которую они только что признали. А так как в мирных переговорах границы государства являются вопросом далеко не безразличным, то заявление мое о необходимости совместного с нашей делегацией решения этого вопроса, в силу логики вещей, сохраняет
Грубое и резкое выступление Любинского, преисполненное брани и клеветы по отношению к большевикам, было инспирировано Черниным. Об этом, а также о том впечатлении, – может быть, несколько преувеличенном, – какое это выступление произвело на советскую делегацию, мы находим в мемуарах Чернина, в записи от 2 февраля, следующее:
«Я просил украинцев, – пишет он, – переговорить, наконец, с петербуржцами напрямик; успех был, пожалуй, слишком велик. Представители Украины просто осыпали петербуржцев дикой бранью, ясно показывавшей, какая пропасть лежит между этими двумя правительствами, и что мы не виноваты, что они никак не могут примириться. Троцкий был в таком расстроенном состоянии, что на него было жалко смотреть. Он был страшно бледен, лицо его вздрагивало, он уставился прямо перед собой и что-то нервно чертил на промокательной бумажке. Большие капли пота струились у него со лба. Он, очевидно, тяжело переживал оскорбления, наносимые ему перед иностранцами его же собственными соотечественниками».