Тайный посол. Том 1. Владимир Малик
все стороны и отвешивал поклоны захмелевшим казакам. Щеголеватый Секач, увидев латки на кожухе и жупане товарища, крикнул:
– Погоди, Арсен! Снимай к чертовой матери свои лохмотья! Негоже казаку из Сечи ехать оборванцем! Да разве кошевое товариство не может снарядить тебя как следует? Вот на, держи-ка!
Он быстро сбросил с себя тонкий синий жупан из венгерского сукна и серую мерлушковую шапку.
– Теперь не стыдно и под венец! – с удовлетворением осмотрел он товарища, натягивая на себя его поношенную одежду. А завидев Товкача, который, ничего не ведая, приближался к ним, громко крикнул: – И первому же, кто посмеет обозвать запорожца горемыкой или бедняком, заткни глотку сабелькой Товкача!
Красноречивый жест в сторону дорогой Товкачовой сабли, сверкавшей на солнце драгоценными камнями, и прозрачный намек, чтобы тот подарил свою саблю другу, вызвали среди казаков смех. Все знали пристрастие Товкача к дорогому оружию. Сам он был, пожалуй, одним из беднейших среди товарищества, ходил в лохмотьях, зато имел красивейшую саблю. Такой даже у кошевого не было.
Товкач захлопал черными воловьими ресницами, однако потихоньку стал отстегивать от пояса саблю. Нижняя губа у него задрожала.
– Я с радостью… Чего ж… Бери, Арсен! – бубнил он. – Нетто пожалею для друга?..
Все видели, что ему все-таки жалко расставаться с саблей, и потешались над плохо скрытым огорчением казака. Метелица весь трясся от смеха и огромными кулаками вытирал слезы. Его толстые мясистые щеки мелко дрожали, а белая мохнатая шапка едва не падала с головы.
– Ох-хо-хо! Сегодня ночью нашего Товкачика блохи закусают! С досады не заснет до утра!.. Брось тужить, парень, еще подвернется под твою руку какой-нибудь татарский мурза – и снова заимеешь такую же цацку! – Арсену же сказал: – А от меня, сынку, получай трубку и кисет! Кури на здоровье!
– Спасибо, батько! Спасибо, друзья! – благодарил растроганный Звенигора.
В это время на крыльце войсковой канцелярии появился джура[5] кошевого.
– Звенигора! – крикнул он. – Звенигора-а!
– Чего тебе? – ответил казак, одергивая на себе новый кожух.
– Давай живей до кошевого! Не мешкай!..
Арсен удивленно посмотрел на товарищей, как бы спрашивая, что там стряслось, но никто ничего не знал.
3
– Бью челом тебе, славный кошевой атаман Иван Сирко! – торжественно поздоровался и низко поклонился кобзарь, когда Товкач ввел его в большую опрятную комнату войсковой канцелярии и шепнул, что перед ним – сам атаман. – У меня к тебе дело спешное… Важное и секретное… Сирко подал знак Товкачу, чтобы вышел, а сам встал из-за стола и сказал:
– Я здесь один, кобзарь… Садись, говори…
Он взял старика за руку и подвел к широкой скамье, покрытой пушистым ковром. Пока кобзарь садился, кошевой отступил назад и оперся рукой о стол.
Это был высокий дюжий казак лет шестидесяти пяти. Хорошо выбритое лицо с мощным крутым подбородком и прямым носом пышет здоровьем. Из-под изогнутых косматых бровей
Джу́ра