Леонид обязательно умрет. Дмитрий Липскеров
Катя, предвкушавшая скандал. – Ног, говорите вы!.. Ха-ха! Да это не ноги, это – фашистские танки, утюжащие наши поля!
Здесь Юлька не смогла утерпеть и выскочила в коридор, нырнув в закипающую атмосферу.
– Это у меня ноги – танки? – и пошла грудью на солдатскую вдову. – Ты на свои смотрела, слониха старая?! Да под тобой полы прогибаются! Земная твердь обрушается!
– Ах ты, дрянь! – не отступала Катька, выставляя заслоном свои тяжелые, затянутые в самосшитый бюстгальтер, груди. – Погнила я, ишь оскорбление нанесла несправедливое! Где это я погнила?! Скажи-ка!!!
Женщины почти сшибались своими «недекольте», и здесь чувствовалось очевидное превосходство молодости над старостью.
– Дура ты! – теснила Юлька соседку. – Не погнила, а Паганини! Это скрипач-виртуоз! А прогнила ты насквозь, вместе со своими слониками на счастье и прабабушкиными панталонами!
– Куда нам! – не сдавалась Катька, упираясь войлочными тапочками, выставив одну ногу вперед, а другую уперев на девяносто градусов, как боксер. – У нас панталоны, а у вас трусы из рыболовной сетки! В порошочке она их замачивает! Это надо же, срам какой, сеткой зад прикрывать! Американская стриперша!
Несмотря на свою отповедную тираду, Слоновая Катя неумолимо скользила к стене, толкаемая, словно бульдозером, мощным Юлькиным плечевым поясом. Возле стены могла случиться травма.
Се-Се, услышав про трусы из сетки, чуть было вновь не отключился, но, мучительно напрягшись, сумел направить половую энергию в русло скандала.
– Прекратите, женщины! – вскричал он визгливо и, схватившись за голову, запричитал: – Когда мне, в конце концов, квартиру отдельную выделят! Я так больше не могу! Я – ученый с громким именем! Я – путешественник! Я – Миклухо-Маклай!
От такого заявления женщины тотчас прекратили взаимное теснение фронтами и оборотились к мужчине.
– Да-да! – продолжал Се-Се с вызовом. – Я, если хотите, Беринг!.. Пржевальский!!!
– Лошадь, что ли? – прошамкала Катька себе под нос.
– Я – Колумб!!!
Сергей Сергеевич трясся в экстазе собственной значимости, ища в воспаленном мозгу кандидатуры, с которыми еще возможно было себя сравнить. Но после Колумба остальные казались не столь значимыми персонами, а потому сосед лишь безмолвно продолжал трястись.
– Разве вас выпускали за границу? – удивилась Юлька. – В какие страны?
– Чтобы совершать открытия, вовсе не обязательно куда-то ездить! – еще в запале ответствовал Се-Се.
– Правда? – изумилась девушка.
– Правда.
– А что надо делать?
– Чего пристала к мужчине! – окрикнула Слоновая Катя. – К своему Рихтеру и приставай! А соседа не тронь!
Далее пошло выяснение – кто должен натирать паркет мастикой. В конце концов Юлька согласилась взять трудное дело на себя, но, как и с пробитием засора в ванне, натирка полов осталась лишь в благих намерениях.
Когда противоборствующие стороны разошлись по своим убежищам, она тотчас