Гостиница тринадцати повешенных. Анри де Кок
чего, низко поклонившись сперва герцогине, потом графу, твердым голосом произнес:
– На что изволили решиться ваши милости?
– Действуйте! – отвечал граф де Шале.
– Действуйте! – повторила герцогиня де Шеврез.
– Будет исполнено! – заключил Темпус.
И не произнеся более ни одного слова, он отвесил новый поклон, развернулся и тем же медленным шагом направился к двери…
Но в эту самую минуту по ту сторону дверей раздались спорящие голоса: один – горничной, Мариетты, другой – юношеский и задорный.
– Позвольте мне доложить о вас, маркиз! – говорила Мариетта.
– К чему это? Разве обо мне нужно докладывать? – возражал другой голос.
– Жуан! – прошептала Мария де Шеврез, задрожав.
– Что за беда! – отвечал столь же тихо Анри де Шале. – Чего бояться этого дитя?
Жуан де Сагрера, внук и наследник маркиза де Монгла, кузен Анри де Шале, был одним из любимейших пажей кардинала де Ришелье.
Понятно после этого, почему встреча Жуана с человеком, которого только что уполномочили предпринять враждебные действия против первого министра, произвела на герцогиню столь неприятный эффект.
Но это впечатление длилось недолго; знаком удержав Темпуса на месте, мадам де Шеврез бросилась к двери, которую защищала от слишком нетерпеливого посетителя ее камеристка, и распахнула эту дверь настежь.
– Что это? – вскричала она весело. – Как, Мариетта, ты не позволяешь нашему юному маркизу входить ко мне, когда ему это угодно?
– Ах! – вскричал Жуан с торжеством. – Слышишь, Мариетта, ты была неправа!.. Я могу свободно входить сюда в любое время! Добрый вечер, дорогая герцогиня, добрый вечер, Анри!
И, вроде как не обращая особого внимания на незнакомца, которому он лишь мимоходом кивнул, Жуан поспешно бросился целовать протянутую ему герцогиней ручку.
Однако тот, кто наблюдал бы за этим молодым человеком, которому тогда было восемнадцать лет, заметил бы, что, целуя руку, он украдкой рассматривал Темпуса.
Но сей последний уже неспешно удалялся, сопровождаемый Мариеттой, которую госпожа успокоила о последствиях данного инцидента выразительным взглядом.
– Однако, – произнес молодой человек, опустившись в кресло, – похоже, я помешал вам!.. Вы, кажется, были заняты каким-то делом?
– Отнюдь! – возразила герцогиня де Шеврез. – Граф де Шале говорил мне, что хочет переменить лошадей, так я рекомендовала ему одного барышника…
– Ах! Жаль, что вы мне не сказали об этом раньше, Мария! Мне тоже нужны лошади. Вы мне пришлете на днях этого барышника, не правда ли? Только утром… по вечерам я не люблю заниматься делами. Фи! Вечера созданы для удовольствий, игр и смеха!
– Для игр и для смеха… когда ты свободен. Следовательно, сегодня вечером вы свободны, Жуан? – спросил его Анри де Шале.
– Да, его преосвященство изволили отправиться в Лувр, к королю.
– А, так у короля сегодня совещание с кардиналом? – живо поинтересовалась мадам де Шеврез. – И по какому же поводу?
– Вы