Бал жертв. Понсон дю Террайль
деле?
– Во-первых, у тебя наружность влюбленного, глаза впалые, лицо вытянуто, ты рассеян, потом, ты выходишь по ночам…
Граф Анри вздрогнул.
– Ты это знаешь?
– Вот три ночи сряду я вижу, как ты уходишь из дома с ружьем на плече, когда все лягут спать. Куда ты уходишь – я не знаю, но ты возвращаешься поздно, на рассвете.
– Милый мой, – сказал граф Анри беззаботно, – ты знаешь, какова деревенская жизнь? Прелестных дам мало, а если и встречаются, то у них есть мужья, стало быть, не с этой стороны надо искать…
– Хорошо! Понимаю. Э-э! Знаешь ли, что эта маленькая угольщица очень мила?
– О! – возразил граф. – Перестань шутить, любезный Виктор. Мьетта – моя крестница, это олицетворенная добродетель и невинность.
– Извини, если я ошибся… Но когда так…
– Хорошенькая фермерша, – шепнул граф Анри и снова замолчал.
Они шли молча несколько времени, потом офицер продолжал:
– Доверенность за доверенность, и я скажу тебе мою тайну.
– Ты влюблен?
– Увы! Нет. Но слушай… Ты думал до сих пор, что поместил у себя старого друга, офицера в отпуске, который хотел отдохнуть от своего тяжкого ремесла, сделавшись твоим товарищем по охоте?
– Ты мне это писал в письме, в котором уведомлял о своем прибытии.
– Да, но я имел другую цель.
– Какую?
– Я тебе скажу. Две недели назад гражданин Баррас призвал меня и сказал: «Бернье, я знаю, что вы деятельны, смелы, осторожны и необыкновенно проницательны. Я доставлю вам случай сменить эполеты. Я даю вам тайное поручение. Вот уже три месяца Францию опустошает страшный бич – пожары, повсюду организовались шайки поджигателей, которые жгут хлеб, фермы, дома. Жандармы рыщут, да все понапрасну. Я хочу, чтобы это прекратилось как можно скорее. Я выбрал сотню офицеров, молодых, умных, не отступающих ни перед чем, и сделал их комиссарами в департаментах. Вас я посылаю в Ионну. Поезжайте, наблюдайте, изучайте, собирайте сведения, не торопитесь, но уничтожайте поджигателей». Баррас в тот же вечер велел мне передать секретные и подробные инструкции и уполномочие, по которому при первом моем требовании все военные и гражданские власти департамента будут в моем распоряжении. Теперь, мой милый, ты знаешь все, будь же нем. До сих пор я наблюдаю и собираю сведения. Час действовать еще не настал.
Граф Анри серьезно выслушал своего друга.
– Что же, – сказал он, – если бы меня приняли за сумасшедшего, я все-таки буду иметь мужество выказать свое мнение. Я не верю в организованные поджоги. Я допускаю отдельные случаи, частное мщение. У крестьян первая месть – поджечь дом своего врага. Но я не верю, чтобы были шайки поджигателей, организованные, с хитрыми главарями. Притом какая была бы у них цель?.. Конечно, грабеж, но что еще…
Виктор Бернье сказал, колеблясь:
– Я не знаю, должен ли я говорить тебе все это. Ты пламенный роялист, ты не любишь нынешнее правительство, и я это понимаю очень хорошо. Отец твой умер на эшафоте, и падение прежнего режима разорило его…
– Оставим