Культурология. Н. Г. Багдасарьян
известный британский антрополог А.Р. Рэдклифф-Браун к ужасу и неудовольствию своих американских коллег заявил, что «наука о культуре» невозможна, поскольку «культура» – всего лишь абстракция, что на это понятие надо наложить табу и что если культуру и можно как-то изучать, то только как характеристику социальной структуры.[3]
Конечно, можно считать, что причина высказывания ученого в его личных, субъективных пристрастиях, в увлеченности более «формой» человеческого бытия, нежели его содержанием; разработками в сфере социальной структуры, а не содержательного, культурного ее наполнения. Но все же надо признать, что, хотя и прошло почти три четверти века, а сомнения по поводу принципиального существования науки о культуре не исчезли даже в среде профессионалов, связанных с продуцированием знаний. А преподаватели, читающие курс культурологии в негуманитарных вузах, особенно ощущают этот скепсис как со стороны студентов, так и со стороны коллег – преподавателей специальных дисциплин.
Одна из причин этого скепсиса, на наш взгляд, состоит в том, что в массовом сознании понятие культуры укоренено прежде всего в связи с повседневной жизнью, с поведением, эрудированностью, образованием. Это как бы очевидный факт – что же тут изучать? Есть мировая культура – все эти картины, книги, архитектурные памятники… Изучить это «все» за 36 учебных часов по определению невозможно. Научить человека вести себя «культурно» тоже нельзя, если он ко времени поступления в университет не освоил этих правил. К тому же само понятие «культура» до такой степени полисемантично, что за ним в обыденном сознании не «прочитывается» серьезная наука. Однако между обыденными и научными представлениями огромный водораздел. Разница эта – в уровне знания, т. е. в глубине проникновения в предмет познания, а не в объеме информации. Следовательно, обыденное, пусть даже и правильное, знание и научно-теоретическое знание отличаются глубиной понимания. Покажем это в табл. 1.
Итак, обыденное знание ни по содержанию, ни по языковой форме, ни по способам получения не равно научно-теоретическому знанию; оно предшествует науке как системе знаний, позволяет накапливать информацию, но не превращает ее в систему научных законов теорий и т. д. Между тем культурология прошла интенсивный путь становления как вполне развитое, структурированное, концептуально наполненное знание; путь, сопровождавшийся обретениями и потерями, открытиями и разочарованиями. Определились границы, отделяющие ее от других наук, как и взаимосвязи с другими дисциплинами, ее предмет и методы.
Ранее, во введении, мы в общем виде описали культурологию как учебный предмет. Теперь рассмотрим, что она представляет собой как тип знания.
Отметим сразу, аргументируя этот тезис несколько позже, что культурологическое знание носит интегративный характер, не только опираясь на достижения дисциплин, сформировавшихся до нее, но и принимая, включая те данные, которые эти дисциплины поставляют для специальной науки о
См.: