Тень Эндера. Орсон Скотт Кард
и бессердечные. А этот Ахилл взял под свое крыло целую группу малышей, включая самого крошечного, какого мне когда-либо приходилось встречать на улицах. У меня от его вида чуть сердце не разорвалось… даже ребятишки зовут его Бобом – такой он крошечный. Выглядит он года на два, но я потом узнала, будто он думает, что ему четыре, а говорит так, словно ему все десять. Такой милый! Наверное, именно это и помогло ему дожить до дня, когда Ахилл усыновил его. Но все равно, как говорят в народе, это были только кожа да кости… Да, такое выражение вполне подходило к Бобу. Не знаю, как он мог ходить или стоять, – ножки и ручки тоненькие, как у муравьишки, совсем без мускулов. Да что это я говорю! Сравнивать это дитя с жукерами! Впрочем, следует говорить не «жукеры», а «муравьеподобные»; «жукеры» – по-английски это ведь ругательное слово, хотя английский – это не всеобщий язык МФ, тот только происходит от английского, правда?..
– Стало быть, Хельга, вы говорите, все началось с Ахилла?
– Пожалуйста, зовите меня Хэйзи! Мы ведь теперь друзья, правда? – Она порывисто схватила руку Карлотты. – Вы обязательно должны встретиться с этим мальчиком! Какое мужество! Какая прозорливость! Его надо протестировать, сестра Карлотта! Он прирожденный лидер. Он… цивилизатор!
Сестра Карлотта не стала доказывать Хельге, что из цивилизаторов редко получаются хорошие солдаты. Достаточно того, что мальчик явно заслуживал внимания, а сама Карлотта его пропустила. Пусть случай с ним послужит ей напоминанием – надо быть внимательнее.
Рано утром, еще затемно, сестра Карлотта подошла к дверям столовой, где уже сформировалась очередь. Хельга помахала ей рукой, а потом незаметно показала на довольно-таки симпатичного юношу, окруженного толпой малышни. Но стоило ему сделать пару шагов, как сразу стало ясно: с его правой ногой дела совсем плохи. «Что же с ним такое? – попыталась поставить диагноз Карлотта. – Запущенный рахит? Не прооперированная вовремя косолапость? Плохо сросшийся перелом? Не имеет значения. Все равно Боевая школа его не возьмет».
А потом она увидела, с каким обожанием смотрят на него дети, как зовут его «папой», с какой жадностью ждут его похвалы. Даже среди взрослых мужчин хороших отцов не так уж и много. А этот мальчик – сколько ему: одиннадцать? двенадцать? – уже успел стать прекрасным отцом. Защитником, добытчиком, королем, даже богом. «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне»[1], – говорил Иисус, так что в Его сердце этот подросток уже занимает почетное место. Она – сестра Карлотта – протестирует юношу, узнает, нельзя ли залечить его ногу, а если нет, то найдет ему место в хорошей школе в каком-нибудь спокойном местечке Нидерландов – прошу прощения, Международной зоны, – которое еще не задушено бедностью, последовавшей за волной беженцев.
Но Ахилл наотрез отказался от ее помощи.
– Я не могу бросить детей, – сказал он.
– Но ведь наверняка найдется кто-то, кто присмотрит
Мф. 25: 40.