Дело Кинг Тута. детектив. Сергей Долженко
распаренные, жестикулировали, точно латиноамериканцы, о чем-то горячо поспорили, можно сказать, даже разругались, затем, хлопнув еще по «соточке», уперлись друг в друга лбами и тихо спели «Подмосковные вечера», затем «Yesterday»… Дальнейшему исполнению международных хитов помешали хозяин бара и его вышибала. Как-то очень ловко, вежливо, с многочисленными извинениями и пожеланиями добра и здоровья (так Точилин перевел «sorry, excuse me), вывели их из бара и оставили перед заранее вызванным такси…
– У тебя очень интересный русский язык, – сказал на прощание Дуглас, проваливаясь в салон машины на заднее сидение. – Я записал на диктофон… ёрч, соточка, данахер нам это надо, за базар… как это.. скорый ответ получить?
– Во-во, если забудешь о бумагах, то за базар ответишь! – поправил Дима, трезвея под удивленными взглядами прохожих. Еще не хватало в первый день за границей попасть в медвытрезивтель.
– O! It’s cool!15 До свидания!
– Езжай, чудила. Твоя Мэри, поди, заждалась. Созвонимся!
Глава пятая. Репатриант
Под хмельком старший лейтенант милиции в отставке катил в роскошном таксомоторе по извилистым улочкам Восточного Лондона, бережно прижимая к груди бутылочку виски, которой он намеревался продолжить вечер. Купил он ее в небольшом припортовом магазинчике по баснословно высокой (по московским меркам) цене. Если присовокупить к ней сегодняшние траты на такси, то выходило, что он за день промотал всю свою месячную зарплату. Надо бы поэкономней.
Вечерний Лондон бывшего калужского опера не впечатлил – на улицах пусто, редкие машины на перекрестках, терпеливо ожидающие красного сигнала светофора, какие-то тусовщики на тротуарах, все больше негры да латиносы в пестрой одежде из сэконд-хэнда. Может, он не там катался, где в это время шел настоящий праздник? Или где-то на западе есть один единственный городок, разукрашенный рекламой, и который беспрерывно снимают киношники?
Напротив гостиницы, на первом этаже жилого здания располагался магазин. Над темными витринами с опущенными жалюзи тянулись красные светящиеся трубки витиеватой надписи «DreamLand». Буквы горели через одну, холодными багровыми бликами отражаясь в лужах только что прошедшего дождя.
«Dead» – сложил в надпись оставшиеся светящиеся знаки Точилин, припоминая, что раньше слышал это слово. И, кажется, применительно к покойному дядюшке Сэнди…
Впрочем, особой впечатлительностью бывший калужский опер не страдал, бросил, уже как местный, «Халоу» пожилому дядьке за стойкой, который ответил учтивым кивком, долго искал ключи по карманам, раскачиваясь перед дверью в свой номер, и лишь после того, как нашел, убедился в том, что они ему не понадобятся – дверь подалась от одного легкого прикосновения. Он с недоумением зашел, в комнате горел приглушенный свет, а на его кровати… лежала совершенно незнакомая ему молоденькая блондинка в очень свободной позе и щелкала пультом телевизора. На ней была красная кожаная юбка и красный же кожаный топик, не скрывавший
Круто!