Музыка дорог. Рассказы. Николай Щербаков
резко притормозил и прижался к обочине. Повернулся к попутчице.
– Вы зачем остановились? – прищурила глаза и отодвинулась к своей двери.
– Я не могу разговаривать с тобой, милое создание, не глядя на тебя. Давай сейчас о главном договоримся, и поедем дальше. Давай-те, – улыбнулся.
– О чем? – настороженно смотрит на него.
Он, пожалуй, улыбнулся так искренне, что она успокоилась. Они в это время ехали по длинной затененной кронами деревьев аллее, где было мало машин и вовсе не было прохожих.
– Я вот о чем хочу договориться. Во-первых, говорить друг другу – ты. Договорились?
Девушка кивнула.
– Во-вторых, нам надо как-то определиться, кто кого как называть будет. Чтобы не путаться.
– Я и так не путаюсь. У меня память замечательная.
– Я не о памяти. Я предлагаю немного разнообразить наши имена. Да? Например, я тебя буду называть Шурой, Шурочкой или …, – улыбнулся, – Шери. Ты не против? А ты меня – просто Сашей.
– Ну что вы, как ребенок? Что, разве нельзя друг друга без этих …, – смутилась, – вот, Шери придумали.
Он шутливо нахмурился. Она поправилась.
– Приду-умал. Я еще не привыкла. Только зачем все это?
– Ты правильно сказала. Привыкнешь. Поехали, Шери. Шери по-французски – милая.
И снова показалось, что в её глазах мелькнула искра иронии. Скоро уже они сидели под кроной старой раскидистой липы, за столиком.
– Знаешь, почему я тебя именно сюда привез?
– Нет. Вот жду, когда ты мне эту страшную тайну откроешь.
Ей еще с трудом давалось «ты». Это было заметно по тому, как она невольно делала на нем ударение. Хотя, чувствовала себя она уже свободнее, по сторонам оглядывалась непринужденно, на Сашу смотрела скорее с любопытством, чем с тревогой. В какой-то момент он даже почувствовал, что Шери рассматривает его с настоящим женским интересом. И поймал себя на том, что никогда, ни перед одной из своих бывших женщин ему не хотелось показаться неповторимым красавцем так, как сейчас.
– Мы сюда приехали, потому, что здесь, как нигде в городе, подают хороший чай.
– Чай? А ты ведь предлагал вместе поужинать? – и вдруг, – а чай…, ну, или кофе, мы можем и дома попить.
Что с тобой случилось, Александр Андреевич? Куда девался покровительственный взгляд и неторопливая мягкость движений? Он не откинулся, он опрокинулся на спинку плетеного кресла так, что оно заскрипело и захрустело. Что сказала эта тихая девочка? Это невинное дитя с лицом девственниц средневековья и золотыми волосами Лукреции Борджиа? Она ведь не должна была говорить это в первый вечер. И вообще, это не её роль, по определению! Погоди. Может быть, она оговорилась? Она, видимо, хотела сказать, что пить чай они будут дома, но каждый у себя. Это твой ум воспринял все по своему, привычно, не допуская отклонений от заученной программы.
– Саша! Что ты так на меня смотришь? Я поспешила? Мы будем заказывать? Девушка ждет.
Шери