Птичка. Лара Вивальди
нтра Парижа.
Все знали, что этот ужасный надоедливый громкий звук доносился из квартиры молодого художника Месье Валентайна. Тот, ей-Богу, был виновников всех бед несчастных жильцов этого дома. И вот, буквально две недели назад этот завзятый бабник вздумал сделать себе карьеру великого писателя-романиста.
«Она всегда улыбалась. Я очень любил её милую робкую улыбку. Мне всегда казалось, что я был недостоин её… Я затрудняюсь сосчитать, сколько раз в пьяном виде я просил её оставить меня в покое и не возвращаться в мою квартиру. Но она всегда оставалась, глядя на меня своими светлыми добрыми глазами, полными материнской любви…» – судорожно писал Валентайн, вытирая со лба горячие капли пота.
Вдруг скрипнула дверь. Он резко обернулся и даже слегка привстал, чтобы быстро, на одном дыхании промолвить: «Прости».
Приметив, что в дверях никого не оказалось, он упал в своё старое скрипящее кресло, положил пишущую машинку себе на колени и продолжил писать:
«И вот, тогда она ушла навсегда, так и не вернувшись. Увы! Как жаль, мы так поздно осознаём, что уже упустили то, к чему так упорно шли долгие-долгие годы. Каким же я был глупцом! Я никогда не смогу простить себя. Я потерял свою Птичку…»
Буквально несколько минут назад молодой художник Джозеф Валентайн Бурден, более известный, как Месье Валентайн, закончил работу над своим первым и единственным литературным творением. Тогда он совсем не подозревал, что когда-то его произведение станет культовым.
Спустя два десятка лет всемирно известный американский певец Джордж Максвелл исполнит песню «Птичка» на своём сольном концерте в Нью-Йорке. Её и до сегодняшнего дня охотно напевают приверженцы «хорошей музыки». Эту песню часто крутят по радио. Одно время было модно исполнять её в караоке. Даже сейчас, спустя столько лет, биографию Джорджа Максвелла изучают во многих музыкальных школах по всему миру, а о влиянии его легендарной песни на культуру того времени сняли целый фильм.
Но, к сожалению, никто так никогда и не узнает, кто же такая «Птичка» и, кто был её создателем…
Добавлю только, что Валентайн, как уже ранее упоминалось, был художником. Работал он в основном в необычных молодых направлениях, таких как авангардизм, сюрреализм и даже постимпрессионизм. Но его творения никогда не будут приравниваться к бессмертным шедеврам Сальвадора Дали, Пабло Пакассо или Винсента Ван Гога. Он будет известен лишь только благодаря своим портретам и только здесь в Париже.
Вы можете отправиться в Прованс, в Шампань или даже в Женвилье, и спросить там о деятельности Джозефа Валентайна Бурдена. Уверяю вас, не найдётся ни одного француза, кто ответит вам, что знает об этом самом человеке. Но, а если вы спросите у них о «Птичке», они тут же, широко улыбнувшись, громко воскликнут: «Oui, oui!» и с неким затруднением примутся декламировать вам приведённые выше строки, даже и не подозревая, что их создателем был бедный одинокий художник из Парижа…
I
«О, Валентайн, Валентайн!» – тихонько прошептала молодая Розали, поглядывая на приоткрытое окно на втором этаже, из которого мягкими белыми клубами валил густой дым.
Девушка глубоко вздохнула и потуже затянула пояс своего тёмно-зелёного платья. Затем она быстро приподняла с пола тяжёлую плетёную корзину для пикника, – полную еды, – и торопливо с уверенностью направилась к узенькой деревянной двери подъезда того самого дома, где жил Месье Валентайн.
Дверь в его квартиру, как всегда, была незапертая.
Из комнаты доносился громкий женский смех, похожий больше на крики маленького напуганного поросёнка. Этот ужасный звук, распространявшийся по всем этажам, казалось, забрался в каждую трещинку, в каждый уголок старого дома. Из соседней квартиры послышался детский плач и возмущённые крики разъярённого отца этого ребёнка.
Недолго раздумывая и ничуть не опасаясь предстоящей картины, Розали решительно зашла в квартиру, громко стуча каблуками по полу, чтобы заставить хозяина дома и его гостью слегка притихнуть.
– У тебя такие красивые руки, – говорил Валентайн, внимательно разглядывая белые пухлые пальцы Пампушки Жозефины. Затем он искусно вынул сигару изо рта, грациозно приподнял голову вверх и с жаром выпустил большой клуб дыма.
– Ох, Месье Валентайн, – с наигранной застенчивостью произнесла Пампушка, прикрыв рукою правую щеку, пытаясь скрыть алый румянец. – Вы хотите нарисовать их?
– Их?! – Недоумевая воскликнул Валентайн.
– Мои руки, – испугано пояснила девушка.
– Ну, по-вашему, – тихонько прошептал Валентайн, – когда художник говорит о таких вещах, как о красоте, что он имеет в виду?
– Он, он… Наверное, он хочет нарисовать это, – задумчиво произнесла Пампушка, украдкой улыбнувшись. – Я всегда знала, что у меня очень красивые руки! Когда же вы начнёте рисовать?
– Давайте как-нибудь в следующий раз, моя дорогая, Жозетта.
– Жозефина! – возмущённо воскликнула девушка, заметив, что в комнату зашла Розали. –