Саломея, или Приключения, почерпнутые из моря житейского. Александр Вельтман
«Черт знает, не полковые ли это деньги и не потребуют ли в них отчета? Постой-ка, сколько я истратил?»
И начнет считать; но бумажки так и липнут друг к другу, – толку не доберешься.
Очень естественно, что Василиса Савишна не медлила явиться запыхавшись и к Софье Васильевне.
– Ну, матушка-сударыня, Софья Васильевна, клад вам бог посылает!
Надо вам сказать, что Софья Васильевна решительно принялась за попечение поправить дела свои выдачей которой-нибудь из дочерей замуж. Она Василисе Савишне прямо сказала:
– Послушай, мать моя, тысячу рублей и ежегодно пенсия хозяйственными припасами: муки, круп, капусты, грибов, всего вдоволь, только скорее отыщи жениха с хорошим состоянием.
Василиса Савишна поняла по-своему, в чем дело.
– Кто ж он такой? как же его видеть? – спросила торопливо и Софья Васильевна на радостное извещение о кладе.
– Полковой, сударыня, чином высокоблагородный, молодец собою, только что получил в наследство триста душ, да чистыми деньгами, матушка, двести пятьдесят тысяч!
– Как же бы на него посмотреть?
– Да прямо у вас в доме, чего ж лучше? Мы устроим дело: нет ли у вас чего-нибудь продажного в доме?
– Продажного… право, не знаю.
– Экипажей, лошадей или чего-нибудь, лишь бы была причина приехать в дом, как будто для покупки.
– Ах, в самом деле! Петр Григорьевич думал продать дорожную коляску да пару лишних лошадей.
– Ну, вот вам и казус.
– Когда ж?
– Без отлагательства, завтра же; это такой человек, что мешкать нельзя. Да позвольте же узнать, которую дочку вы прочите вперед выдать?
– Да если таков он, как ты описываешь, так старшую.
– Ну, конечно, уж, сударыня, старшую, – сказала Василиса Савишна значительно, – ей след выходить замуж. Меньшая ваша дочка еще ребенок, пусть себе еще понагуляется да понатешится.
– В которое же время? я думаю, перед самым обедом.
– Конечно, кстати можно пригласить и обедать. Пожалуйте же мне записочку, что вот там-то и там, у таких-то господ продается коляска и лошади.
Софья Васильевна пошла к Петру Григорьевичу в кабинет.
– Ты хотел продавать коляску и пару лошадей, я нашла купца; напиши только адрес; завтра он будет.
– Я и свою карету бы кстати продал, и все лишнее.
– Ну, тем лучше; но сперва напиши только, что продается хоть коляска; а потом, смотря по купцу, увидишь, что можно сбыть ему с рук.
На другой день около обеда Петр Григорьевич и Софья Васильевна похаживали вдоль по комнатам и посматривали в окна вдоль по улице. Только что какой-нибудь офицер пронесется в экипаже, то или Петр Григорьевич, или Софья Васильевна, кто прежде вскрикнет: «Не это ли он?»
– Да это не может быть! – повторял, между прочим, Петр Григорьевич.
– Отчего не может быть?
– Да оттого, что пустяки! Ну, возможно ли, чтоб человек с таким состоянием… вот едет!.. Ну, именно, дрянь какая-то, в скверной шинелишке, в измятой шляпе, вместо султана дохлая