100 великих оригиналов и чудаков. Рудольф Баландин
и какой же?
– А вот такой, как у тебя и у меня, – и шут показал ему язык.
Когда на обеде у князя Меншикова гости хвалили обилие и достоинства подаваемых вин, Балакирев отозвался:
– У Данилыча всегда найдется много вин, чтобы невинным быть.
…Однажды Балакирев упал в ноги царю:
– Воля твоя, Алексеич, хватит мне быть шутом. Перемени мне это звание на другое.
– Да какое же? Дурака? Чай, хуже будет.
– Назови меня царем мух, да выдай такой указ.
Петр исполнил его просьбу. И вот на застолье, где присутствовали знатные господа, Балакирев, с важным видом гулявший по зале с хлопушкой, колотя мух, подкрался к заведующему дворцовым хозяйством, отменному казнокраду, и хлопнул его по лысине.
– Ты что делаешь? – вскричал Петр.
– Не извольте беспокоиться, ваше величество, – отвечал царь мух. – Одна из моих подданных крала твои царские запасы, вот я ее и наказал.
Придворный, обиженный шуткой Балакирева, как-то сказал ему:
– Тебе люди, как скоту какому-нибудь, дивятся.
– Неправда, – ответил он. – Даже подобные тебе скоты удивляются мне как человеку.
О шуте Балакиреве немало сохранилось анекдотов. Трудно сказать, насколько они правдивы. Известно только, что в 1724 году он был арестован вместе с Монсом за «разные плутовства», бит батогами и сослан. Вернули его ко двору при императрице Анне Иоанновне, любившей шутовство.
…Фаворит императрицы Бирон ввел новые налоги, вызвавшие ропот в народе. В правительстве стали обсуждать вопрос, не применить ли к недовольным телесные наказания. Балакирев возразил:
– Нельзя на это гневаться. Надобно же и народу иметь какое-то утешение за свои деньги.
Педрилло
Педрилло, родом из Флоренции, тоже был придворным шутом. Прибыл он в Россию в правление Анны Иоанновны как певец и скрипач в придворной опере. Но быстро переметнулся в шуты, стал карточным партнером императрицы и часто держал вместо нее банк, оставляя выигрыш себе, а за проигрыш предоставляя возможность расплачиваться Анне Иоанновне. Она доверяла ему выписывать актеров для своей оперы и покупать драгоценности для двора.
Говорят, придя на исповедь, он между прочим упомянул, что только что поколотил свою жену. Духовник спросил, в чем же она провинилась?
– Ни в чем не провинилась, – ответил тот.
– Зачем же ты ее бил?
– А я по забывчивости могу не припомнить всех своих грехов. А как начну ее колотить, тут она мне все и припомнит.
Находясь проездом в Риге, Педрилло обедал в трактире и остался недоволен плохой едой за хорошую плату. Он громко спросил толстого немца-трактирщика:
– Скажи-ка, любезный, сколько в Риге свиней, не считая тебя? Взбешенный трактирщик стал ругаться. И Педрилло уточнил:
– Виноват, ошибся. Хотел спросить, сколько здесь свиней с тобою?
Один граф любил кичиться своими предками. Педрилло сказал ему при случае:
– Тот, кто хвастается только одними предками, подобен картофелю, у которого все лучшее погребено в земле.
В