Алена. Леонида Подвойская
Алекса Борзого.
– В рванину оделся. «Шестеро детей. Вдовец. Сиротками останутся». Уже потом я дознался, кого он кормилец и какие от него сиротки остаются.
– Да, по всяким прикидам он мастер. Но я попроще. Ты говоришь, сколько я отстегиваю, и делаем дело. Так сколько?
– Чудеса за деньги не купишь.
– Понимаю. Поэтому и спрашиваю, сколько? Ты бессребреник, это и козе понятно. Сколько? Вон, на храм жертвуют. Хочешь, такой, как Христа Спасителя, отгрохаем? Ну, может, чуть поменьше. Совсем чуть-чуть. А если поднапрячься…
– С ваших денег только храмы Спаса на Крови строить.
– Отец, нет времени на препирательства. Мне сейчас каждая минута дорога. Говори, сколько, и приступим. А потом, пожалуйста, побазарим о спасении душ и все такое прочее.
– Нет.
– Ну не хочешь базарить, так и тоже верно. Сколько? У меня с собой. На аванс хватит. А если нет, вон, – он указал на одного из своих попутчиков, – через местного авторитета братву напряжем, сколько надо притарабанят. Да и вообще…
– Это он на храм собирает? Жулик. Ничего святого.
– Отец, я не для разборок приехал. Хочешь, потом их накажем? Но потом. А сейчас…
– Нет.
– Та-а-а-к, – подался вперед навязчивый проситель. – А чего же ты хочешь, святой отец? – вкрадчиво спросил он. – Вот этого? – он одним ударом кулака отбросил отшельника далеко в сторону.
– Мученической смерти хочешь? – склонился он над выплевывавшим зубы Георгием. – Ты ее получишь. Станешь не чудотворцем, а святым. Так что ли? Но вначале ты вылечишь меня, урод. Битый, иди сюда! Чудотворца – в его этот… схрон?
– Скит.
– Давай. Братву туда же, пусть готовятся. Егор, ты со своими местными – никого не пускать. С понтом, как бы лечит кого-то из важняков. Кстати, должок за тобой. Этого святого отца ты окрысил. Храмовые деньги заныкал? Отработаешь.
Пока шеф-великан делал выволочку предводителю местной братвы, его заплечных дел мастера заволокли отшельника в пещеру, раздели, сноровисто связали и кинули на кровать, где ранее происходили светлые чудеса исцеления.
Девушка была на своей поляне, когда услышала страшный крик. Расстояние поглотило громкость, и крик был страшным по своей сути – клокотали в нем боль, стыд и ярость. Оторвавшись от созерцания очередного инверсионного следа, смутно что-то напоминавшего, она вскочила и прислушалась. Крик повторился и перешел в рыдание – не менее страшное мужское рыдание. Зажав от ужаса уши, загадочная ассистентка кинулась в сторону скита – именно оттуда раздавались эти крики. И она уже знала, кому они принадлежат. Девушка промчалась через лесную чащу и выбежала на дорожку. На ней, сложив руки на груди, стоял низенький, но крепко сбитый человек, с выбритым черепом, в очках, в узких джинсах, синей майке и с цепью на шее. В общем бык. Пытаясь обогнуть его, целительница приняла в сторону. Но и он сделал шаг в том же направлении.
– Куда бежим, сестрица? – поинтересовался бритый.
– Там… там… – запыхавшись, показала девушка в сторону скита.
– Там сегодня