.
цвета «форель».
– Понял. – Озирский положил на место «дворник». – Всё, пока. Будь осторожен.
Взяв для отвода глаз одно зеркало, Андрей опять проверил «хвост» – и снова никого не обнаружил.
На счастье, место для встречи Халилулин выбрал очень удачное. Совсем рядом, в доме номер пять по Суздальскому проспекту, жил Володя Маяцкий. Теперь он работал в уголовном розыске Выборгского района. Группа Озирского, снимавшая офис в гостинице «Дружба», распалась. Ребята разбрелись по районным Управлениям, благо, людей везде не хватало. С Главком после наказания Андрея у Маяцкого. Калинина и прочих связывались далеко не лучшие воспоминания.
Озирский припарковал свои «Жигули» у первого корпуса, вынул ключ зажигания, запер машину. Андрея чем-то веселил блочный дом, облицованный мелкой синей плиткой. Здесь, на северной окраине города, было не очень-то уютно, и неподалёку время от времени грохотали поезда. Но Озирскому почему-то тут нравилось, и он не упускал случая завернуть к Володьке.
Маяцкий жил на первом этаже, и окно его кухни выходило прямо на насыпь. В трёх комнатах размещались хозяева с двумя сыновьями, а также собака – чистокровная «афганка» Джильда, любимица и гордость семьи. Андрей тоже обожал гладить её белую длинную шерсть, похожую на высушенный солнцем ковыль.
Сейчас Джильда лаяла, взбираясь на насыпь, и из-под её лап катился гравий. Следом за ней карабкались двое Володькиных сыновей. Как раз на этом месте был переход в Шуваловский парк – люди, как правило, ленились делать крюк. Поезда тут ходили сравнительно редко, и родители за Артёмку с Гришкой не волновались.
Солнце зашло, но лужи ещё золотились под ногами; из них торчала зелёная трава. Чуть подальше, на трамвайном кольце, кучковались люди. Из окошка Володькиных соседей магнитофон орал блатную песню. Исполнитель нарочно делал свой голос хриплым, пьяным и отвратительным. Тут же, прямо по раскисшей земле, мальчишки гоняли мяч, и грязь фонтанами летела в разные стороны.
Маяцкий как раз подошёл к окну, отодвинул тюлевую занавеску и глянул, куда пропали сыновья. На кухонном окне всегда пламенели «огоньки», и потому спутать его с чужими было трудно. Увидев направляющегося к подъезду Озирского, Володя заулыбался, распахнул форточку, сделал приглашающий жест рукой. И только потом, прямо в тренировочных брюках и футболке, бросился встречать гостя. Не успел Андрей войти на лестницу, как дверь Маяцких открылась.
– Здорово! – Андрей протянул руку. – Надеюсь, я не помешал ничему важному? Надя дома?
– Надя у матери, а я на хозяйстве. – Маяцкий провёл гостя в прихожую. – Видел на улице моих гавриков?
– Видел. Они через насыпь к парку перебирались. Под поезд не попали – точно. – Андрей суеверно постучал по трюмо.
– И то хлеб. Надо их уже в дом загонять, а то темнеет. – Маяцкий повесил на крючок куртку Андрея. – Ужинать будешь?
– А зачем, ты думаешь, я к тебе пришёл? – нахально осведомился Озирский. – Мне нужно провести тут время до одиннадцати вечера. А заодно, конечно, заправиться. Ночью-то спать не придётся…
– Тогда я пошёл