Воронята. Мэгги Стивотер
align="center">
Глава 1
В церковном дворе было холодно, хотя смерть еще не пришла.
Каждый год Блю и ее мать Мора приходили в одно и то же место, и каждый год там было холодно. Но в этом году Моры с нею не было, и Блю казалось, что здесь даже холоднее, чем обычно.
Было 24 апреля, канун дня Святого Марка. Для большинства день Святого Мрака приходит и уходит незамеченным. В школах не бывает ни каникул, ни праздников. Никто не дарит никому подарков. Не устраивают фестивалей и костюмированных балов. В день Святого Марка не бывает ярмарок, в витринах не выставляют открыток, посвященных этому дню, по телевизору не показывают программ, которые бывают один раз в году, в этот день. Никто не отмечает 25 апреля в своих календарях. По правде говоря, большинство людей даже не имеет понятия, что в честь Святого Марка был назван особый день.
Но смерть не забывала о нем.
Сидя на каменной стене и дрожа от холода, Блю уговаривала себя, что, по крайней мере, в этом году нет дождя.
Каждый год в канун дня Святого Марка Мора и Блю ехали сюда – в стоявшую на отшибе церковь, настолько старую, что и название ее давным-давно забыли. Руины окружали густо поросшие лесом холмы, за которыми находилась Генриетта; до гор оставалось несколько миль. От церкви сохранились только стены; и крыша, и полы давно обвалились. Все, что не сгнило, было укрыто жадными лозами и побегами, пахнувшими тухлятиной. Церковь окружала каменная стена, в которой был, возле покойницкой, единственный разрыв, рассчитанный на то, чтобы пропустить могильщиков с гробом. К дверям старинной церкви вела тропинка, утоптанная настолько, что на ней не могли вырасти даже вездесущие сорняки.
– Ах! – выдохнула Нив; пухленькая, но неожиданно элегантная она сидела рядом с Блю на стене. Блю снова, как и при первом знакомстве с Нив, поразили ее странно красивые руки. От полных запястий начинались мягкие, похожие на детские, кисти с тонкими пальцами с овальными ногтями.
– Ах, – снова пропела Нив, – вот это ночь, так ночь.
Она произнесла «Вот это ночь», и от ее слов по коже Блю вдруг пробежали мелкие мурашки. Прошлые десять канунов Святого Марка Блю сидела здесь со своей матерью, но нынче все было по-другому.
Потому что нынче была ночь.
В этом году впервые по непонятным Блю причинам Мора не поехала на бдение сама, а отправила в церковь Нив. Мать спросила Блю, поедет ли она туда, как обычно, хотя на самом деле это был вовсе не вопрос. Блю всегда ездила, поедет и в этот раз. Вряд ли у нее могли быть какие-то планы на канун дня Святого Марка. Но спросить следовало. Мора еще до рождения Блю решила, что управлять детьми с помощью приказов – настоящее варварство, и поэтому Блю росла в атмосфере мягких вопросов (являвшихся на деле этими самыми непререкаемыми указаниями).
Блю разжала и снова стиснула озябшие кулачки. Верхние края ее беспалых перчаток излохматились; она кое-как зачинила их еще в прошлом году, но в них имелся некий шик безалаберного презрения к вещам. Если бы Блю была обделена самомнением,