Век хирургов. Юрген Торвальд
себе действие газа будет дозволено только господам с безупречной репутацией. Это гарантирует абсолютную серьезность запланированного действа. Для дам, желающих опробовать газ, в четверг между полуднем и часом дня мистером Колтоном будет организована бесплатная частная демонстрация. На нее будут допускаться только дамы. Представление начинается в семь часов. Цена входного билета 25 центов…»
Как следует из более поздних сообщений, все билеты на представление к вечеру десятого декабря 1844 года уже были раскуплены. Но среди зрителей находился также один из достопочтеннейших граждан Хартфорда со своей женой. Это был Хорас Уэллс. Ему было всего только двадцать девять лет, но к тому моменту он был уже заслуженным зубным врачом, известным различными изысканиями в области зубного протезирования. Хорас Уэллс был спокойным, скромным и несколько неуклюжим человеком. Но все эти качества уживались с неутомимой страстью изобретать. В свои девятнадцать он начал изучать стоматологию в Бостоне, который тогда считался одним из передовых городов науки в Соединенных Штатах. Но его образование, как и мое собственное, никак нельзя назвать классическим в современном понимании – ему очень сложно было бы соответствовать стандартам нынешней европейской науки. Речь шла о кустарном обучении у мастеров зубоврачебного дела. По окончании учебы Уэллс возвратился в Хартфорд, штат Коннектикут. Там он женился на порядочной городской девушке, скопил относительно увесистое состояние и даже набрал собственных учеников. Среди его студентов были Джон Мэнки Риггс, который ассистировал ему в декабре 1844 года, и Уильям Т. Дж. Мортон, который позже и сам открыл зубоврачебную практику в Бостоне, но тогда периодически делил с ним мастерскую, где они вместе работали над созданием качественно новых зубных протезов.
Однако Мортон не имел непосредственного отношения ни к событиям десятого декабря в целом, ни к крушению их совместного предприятия в частности. По крайней мере, это единственный возможный вывод, к которому может привести здравый смысл.
Их совместное дело потерпело крах лишь потому, что для установки зубного протеза требовались чрезвычайно болезненные подготовительные работы. До сих пор протезы устанавливались на оставшиеся корни и обломки зубов, а с возникавшим в их ртах уродством люди предпочитали мириться. Новая же методика требовала предварительного удаления остатков зуба. Пациенты боялись боли, а потому неохотно соглашались на подобное лечение.
Вероятно, эта неудача вновь пробудила в вечно и неустанно ищущем Уэллсе его старую мечту о том, чтобы сделать операции безболезненными. И, возможно, сокровенное желание молодого врача и есть объяснение тому парадоксу, что вечером десятого декабря Уэллс был единственным, кто разглядел то, что укрылось от взора всех прочих.
Уэллс взошел на сцену, хотя его жена и делала попытки его удержать. Будучи по натуре мещанкой, она боялась, что это может навредить его репутации. Врожденная тяга Уэллса к знанию