Государственные преступления в уголовном праве России в XX веке. Историко-правовые очерки. Александр Иванович Чучаев
капитализма коммунистической системой собственности. Прямой умысел здесь должен быть направлен на оказание вообще какой-либо помощи активно борющейся с коммунистической системой собственности буржуазии»[80].
Третий вид контрреволюционного преступления, по мнению криминалистов, мог совершаться только с косвенным умыслом. Однако с точки зрения современной теории уголовного права приводимые ими доводы достаточно противоречивы. Так, указанное деяние признается авторами покушением на охраняемый уголовным законом объект[81]. Покушение же может совершаться только с прямым умыслом. Кроме того, имеет место формальный состав, что также предполагает данный вид вины. Вероятно, подобная характеристика вины обусловлена неудачной формулировкой уголовно-правовой нормы[82]. Во-первых, термин «покушение» в данном случае, возможно, применяется не в смысле обозначения стадии совершения преступления, а как синоним термина «посягательство». Во-вторых, с одной стороны, норма содержит указание на заведомость, что, несомненно, свидетельствует об умышленной форме вины, но, с другой стороны, говорится, что действия не направлены на реализацию целей свержения, подрыва или ослабления власти. Кроме того, следует заметить, что формулировка «основные политические или хозяйственные завоевания пролетарской революции» дает практически ничем не ограниченный простор для сколько угодно широкого толкования, что впоследствии нашло подтверждение в судебной практике.
По УК РСФСР все контрреволюционные преступления, исходя из способа их совершения, можно объединить в три группы:
1) политическая контрреволюция – преступления, предусмотренные ст. 58, 64 и 65;
2) экономическая контрреволюция – преступления, предусмотренные ст. 63;
3) изменническая контрреволюция – преступления, предусмотренные ст. 59 и 66.
Вне указанной системы находятся преступления, предусмотренные ст. 67 и 71 УК РСФСР.
Политическая контрреволюция закреплена в трех нормах. В ст. 58 УК РСФСР говорится: «Организация в контрреволюционных целях вооруженных восстаний или вторжения на советскую территорию вооруженных отрядов или банд, а равно участие во всякой попытке в тех же целях захватить власть в центре и на местах или насильственно отторгнуть от РСФСР какую-либо часть ее территории или расторгнуть заключенные ею договоры…». Таким образом, объективная сторона преступления характеризуется тремя альтернативно указанными деяниями: а) организацией вооруженных восстаний или б) организацией вторжения на советскую территорию вооруженных отрядов или банд; в) участием в попытке захватить власть, насильственно отторгнуть от РСФСР часть ее территории или расторгнуть заключенные Россией договоры.
Следует заметить, что неосведомленность лица о целях указанного в ст. 58 УК РСФСР преступления не исключала уголовную ответственность, а лишь влекла более мягкое наказание. В связи с этим А.А. Пионтковский замечает: «Признание описанного
См.:
Обращая внимание на это обстоятельство, А.А. Пионтковский предлагал следующую формулировку общего понятия контрреволюционного преступления: «Контрреволюционным является всякое действие, цель которого или сознательно допускаемая заведомая возможность, свержение, подрыв или ослабление пролетарской диктатуры путем посягательства на власть Рабоче-Крестьянских Советов или на ее хозяйственные основы, или на внешнюю безопасность и силу СССР.
Уголовный кодекс РСФСР считает указанные выше действия контрреволюционными также и тогда, когда они направлены на всякое другое государство трудящихся, независимо от того, входит или не входит оно в СССР» (