Да будет день!. Людмила Кулагина

      Цежу за строчкой строчку, как вино, —

      Прочувствовать, постичь, не проколоться б.

      Понять их смысл – что заглянуть на дно

      Загадочного тёмного колодца,

      Когда нет зеркала вокруг или стекла,

      В котором отразить душа себя могла бы.

      Она от ноши жизни затекла,

      Средь суеты и бед чуть не забыв о главном

      Своём предназначенье – отражать,

      Свою канву в рисунок дней вплетая;

      Беременеть, вынашивать, рожать

      Живое слово – чтоб сама была живая.

      Не знаю, как сбываются желанья,

      Как исполняются надежды и мечты,

      И обрастают плотью предсказанья,

      Ни я не знаю этого, ни ты,

      Судьбы своей случившейся везунчик.

      Предчувствий раб иль воли и труда?

      Рискач, смельчак, способный на безумство,

      Идущий прямо к цели, лишь туда,

      Способный видеть цель через туманы,

      Невзгоды, трудности, преграды и года.

      Рукой судьбы ведом? Самообманом?

      Мечты других летучи, как вода.

      Вон сколько в небе облаков из пара, —

      То бывшее дыхание мечты.

      Везенья не хватило им иль жара

      Души, поддержки неба, красоты?..

      Они плывут, вчерашние надежды,

      В морозном небе, первозданны и чисты,

      Не ставшие ни плотью, ни одеждой,

      И с грустью смотрим вслед им – я и ты.

      Жизнь подытожил стопкой книг.

      Прочли. Понравилось. Забыли.

      Прекрасен был букет, но сник,

      И на бессмертнике – слой пыли.

      Я не знаю, сколько мне отпущено

      Дней, недель, а, может, всё же лет…

      Детство вспоминаю – жизнь под кущами.

      Жаль, не взять туда уже билет.

      Как родник с водою сладкой под обрывом,

      Ивовой лозою оплетён,

      Память детская хранит в душе обрывок

      Уходящих в прошлое времён.

      Помню первый запах детства—рая:

      Аромат «Герцеговины Флор».

      Их курила по соседству тётя Рая,

      Не щадя сердечный свой мотор.

      А по праздникам пекли на кухне «манник»,

      Что вкусней сегодняшних тортов.

      Пах счастливым детством он, и в манну

      Превращался возле наших ртов.

      А потом была деревня и раздолье

      Летних пёстро—красочных лугов.

      Дом – не «угол», а многоугольник, —

      Самый тёплый и родной из всех «углов».

      Я тогда во сне ещё летала —

      То ли дух был невесом, а то ли плоть.

      А теперь душа тяжёлой стала:

      Крылья мельничные – хлеб земной молоть.

      В детстве том остался чемоданчик.

      Он же – и шкатулка—кошелёк.

      Простотою