Радость и грусть бытия. Людмила Кулагина
глядишь волчицею.
Завалена мусора кучами,
Загажена дачником, дачницей,
С ненастными дружишь тучами,
И слёзы льёшь, неудачница…
Но миг твоей жизни огненной
Останется от фотосессии,
В красивые рамки вогнанный,
На память, как платье невестино.
Земная печаль
Как плакали-кричали
По рóдному, по нём…
Туда, где «несть печали»,
Когда-то все уйдём.
Вернёмся мы к началам,
Где ангельская грусть.
Конец земным печалям,
Конец и счастью пусть.
Ведь счастье наше зыбко.
Чуть что, пошла волна,
Сошла с лица улыбка,
А там, внутри, – война.
Себя ли мы ругаем
Иль ближнего браним,
В душе бунтует Каин,
Судьбой своей гоним.
То зависть, бедных, гложет,
То ревность, то нужда,
То старость нас скукожит,
А то «заест среда».
Нас с горем повенчали
Болезнь, разлуки дни…
Туда, где «несть печали»,
Потом, Господь, возьми.
Где нет ни воздыханий
ЗЕМЛИ, ни горьких дней.
Но всё тепло дыханья
Оставим мы на ней.
Весенний дождь
Дождь принимался неоднократный,
То тихий, ленивый, то десятикратный,
Идти-моросить, барабанить по лужам.
А в небе лазури полоски всё ýже.
– Что хочешь от нас, куафёр[8] ты небесный? –
Берёз расчесал изумруд ты чудесный,
Осыпал салатные завязи клёнов,
И лаком покрыл волос травок зелёный.
Асфальт сотней зеркалец-луж ты украсил.
И всё-то ты хмур, и всё лик твой ненастен?..
– Хочу, чтоб всё пело вокруг и смеялось,
Чтоб к солнцу тянулось, чтоб всё объяснялось
В любви своим пышным убором и видом,
Чтоб не было места в природе обидам,
Чтоб каждый расцвёл в меру соков и сил,
И этим гармонию в мир привносил.
Когда созреет кедр
«– А ты знаешь, что трёхсотлетний кедр
звенит перед рубкой?»
Зачем-то опять написала о смерти.
Пытаюсь ли так примирить себя с ней? –
В приходо-расходной судьбы моей смете
Всё меньше годков (хорошо бы, не дней).
Прожить их хотелось бы с пользой и толком.
Но в чём «польза-толк»? – Это как посмотреть:
Поставить стихов своих книгу на полку?
Собою ли жертвуя ближним, сгореть?..
В согласии с внутренним жить ли настроем,
Иль «брань» бесконечную с сердцем вести?
– Нет, мне не дано быть «по жизни» героем,
В бореньях с собой мне б себя обрести.
Не верю, кто смерти, сказал, не боится.
Боится, мол, боли, которая ждёт.
Ну-ну, сочиняй о себе небылицы.
И тот
Куафёр – (уст.) парикмахер.