Обреченный царевич. Михаил Попов
а может, и жуткий могильный грабитель.
Са-Амон спешил и не интересовался рекой. До начала работы бальзамировщиков оставалось совсем мало времени. У главных ворот города мертвых лучше не появляться, охрана там, скорее всего, невелика, но может возникнуть шум, докатиться до «Дома смерти» и переполошить парасхитов.
Инстинктивно пригибаясь, чтобы казаться меньше, три человеческие тени пролетели вдоль бледно освещенной стены к червоточине пролома. Великий город Мемфис давно уже не находится на вершине славы и богатства и не в состоянии заботиться о своих мертвецах подобающе. В данном случае это было на руку живым. Один за другим, согбенные, но до зубов вооруженные призраки канули в пролом. Оттуда сразу же раздался собачий лай, на удивление краткий. Попавшая под ногу псина успела гавкнуть всего лишь раз, глухо, спросонья, и была тут же разрублена надвое одним из гребцов. Са-Амон не счел нужным хвалить его за быстроту мысли и движения, только удовлетворенно хмыкнул. Он сам учил этих бойцов, и они были лучшими во всей речной долине. Чистокровные египтяне, не какие-нибудь шаззу или нубийцы.
Двор, в который они попали, был покрыт тонким слоем мягкой, теплой пыли, так что шаги были не слышны даже тем, кто идет. Только видны. Пыль тысячелетий была в один вес с воздухом, поднималась даже от взгляда, но медленно и задумчиво, как будто отрываясь от какого-то важного дела. Са-Амон и его убийцы, бесшумно серебрясь, перелетали из одного геометрического выступа тени в другой. Помимо подлинной вековечной жизни, что вели мумии в своих закупоренных гробницах, ютилась по углам и жизнь обычная, временная. Притворно всплакнул невидимый кот вслед торопливой ночной троице. Разнообразная насекомая бессмыслица просеивала свой сверест сквозь воздух. Воздух был неподвижный, вертикальный, доходящий, по слухам, до самых звезд, достойный того места, где установлен.
Теперь следовало двигаться медленнее. Если выглянуть из-за этого, уже век обрушивающегося, безымянного кирпичного гиганта, можно на той стороне мертвой площади обнаружить здание, в глубине которого скрыто то, за чем послала своих рабов воля Амона. Са-Амон осторожно выглянул и увидел то, что и рассчитывал увидеть. Два невысоких, сильно скошенных назад пилона, меж ними широкий проем, уводящий вниз, в глубину, подразумевающимися ступенями. Небо проема, освещенное пламенем светильников, как бы горит от какой-то жажды.
Тишина стояла полная.
Ни единой души снаружи.
И тут опытный взгляд Са-Амона уловил во всей этой картине какое-то мелкое мелькание. По гребню стены, что подходила справа к самому «Дому смерти», одна за другой осторожно передвигались, на миг заслоняя несколько звезд, фигурки вооруженных людей. Одновременно с этим до ушей Аменемхетова посланца донесся некий топот. С той стороны, где располагался главный вход.
Мериптах не знал, что с ним и где он. Знал лишь, что он – это он, но себе не властен. Последнее, что помнило тело перед этой чернотою, это гибкое, теплое змеиное шевеление под ладонью,