Укрощение королевы. Филиппа Грегори
матери, не уверенным в своем настоящем и будущем, почти не видящим отца, и любимым только своими слугами, которые держатся рядом с нею по собственной доброй воле и зачастую служат даром, когда королевский казначей забывает выплатить им жалованье.
Она прячет свой страх за правилами дворцового этикета. Ореол принадлежности к царской крови прикрывает ее, как раковина моллюска, но я уверена, что внутри она так же мягка и беззащитна.
Леди Елизавета приседает в поклоне отцу, затем поворачивается ко мне и снова кланяется.
Выражая свою благодарность отцу, допустившему ее в свое присутствие, и выражая радость от знакомства с новой матерью, она говорит по-французски. Я ловлю себя на мысли, что Елизавета напоминает мне маленькое животное из зверинца в Тауэре, показывающее забавные трюки по приказу короля.
Вдруг я замечаю быстрый взгляд, которыми обменялись Елизавета и леди Мария, и понимаю, что обе сестры боятся своего отца. Они полностью зависят от его прихотей, никогда не знают, что может произойти в следующее мгновение, и больше всего на свете боятся сделать неверный шаг. Леди Мария была вынуждена ухаживать за Елизаветой, когда та была еще совсем малышкой, но это поручение, вопреки ожиданиям, не вызвало у нее неприязни к младшей сестре. Леди Мария постепенно прониклась любовью к девочке и сейчас ободряюще кивала ей, услышав дрожь в голосе, говорящем по-французски.
Я встаю с места и быстро спускаюсь с подиума, чтобы взять Елизавету за холодные руки и поцеловать в лоб.
– Добро пожаловать во дворец, – приветствую я ее на английском. Какая мать станет говорить со своим ребенком на иностранном языке? – Я с радостью стану тебе матерью и буду о тебе заботиться, Елизавета. И надеюсь, что и ты увидишь во мне мать и мы станем одной семьей. Надеюсь, ты научишься любить меня и поверишь, что и я полюблю тебя, как родную.
Кровь приливает к ее бледным щекам до самых светлых бровей, и я вижу, как дрожат ее губы. Она не находит слов, чтобы ответить на простой жест нежности, хотя у нее заготовлено несколько речей на французском. Тогда я оборачиваюсь к королю.
– Ваше Величество, из всех сокровищ, которыми вы осыпали меня, именно это, ваша дочь, наполняет мое сердце радостью. – Я бросаю взгляд на леди Марию, которая бледнеет от такого вопиющего нарушения протокола. – Я уже успела полюбить леди Марию, а теперь смогу полюбить и леди Елизавету. Когда же я познакомлюсь с вашим сыном, радости моей не будет конца.
Королевские фавориты, Энтони Денни и Эдвард Сеймур, внимательно смотрят на короля, чтобы по его реакции угадать, не забылась ли я и не опозорила ли короля, как и ожидалось от вдовы простолюдина. Но король сиял. Казалось, все это время он искал жену, которая любила бы его детей не меньше, чем его самого.
– Ты говоришь с нею по-английски, – только замечает он. – Хотя она бегло говорит по-французски и на латыни. Моя дочь способна к учению, как и ее отец.
– Это потому, что я говорю от сердца, – отвечаю я и получаю в награду его теплую улыбку.
Королевская