Страннствия. София Юзефпольская-Цилосани
насыщенны, вы оцените в одиннадцатую – почетную, конечно, но все-таки одиннадцатую очередь. В первые десять вы – свидетель словорождения, самого процесса словорождения – жаркого, стремительного, более живого, чем жизнь. Случайного – и всегда счастливого.
Алла Стайнберг, Одесса, Нью-Йорк:
София Юзефпольская-Цилосани – поэт с не просто удивительным поэтическим голосом, а с удивительным поэтическим многоголосием… Каждое ее стихотворение, да что там стихотворение – каждая строчка, даже само слово – наполнены удивительным смешением значения и звука. Всегда непредсказуемым. Всегда неистощимым. Ее поэзия – это многоводная река, половодье. Река с широкими поймами и извилистыми руслами. Она может литься-разливаться полноводно и спокойно – а может бурно бурлить в узких ущельях, стремительно мчаться мощным потоком и спадать в пропасть ниагарским водопадом… Это водоворот. А поэтому – и ПАР, и исПАРение, и ПАРение… А значит, живительный – освежающий, очищающий – дождь. Иногда – то ли ливень, то ли морось, иногда – то ли снег, то ли град. А иногда – просто роса, чистая как слеза…
Сергей Тенятников, Лейпциг, Германия:
(O книге Софии Юзефпольской-Цилосни «Страннствия»)
Будто сидишь на пропитанном солнцем камне, смотришь на морщинистую кожу океана, под которой живет мир по неведомым тебе правилам. Линию горизонта поднимает парусник, точно всплывшая из прошлого бутылка с посланием на забытом человечеством языке. И все хорошо и нежно, но неожиданно из глубины вздымается хребет то ли кита, то ли проснувшегося вулкана, чтобы через мгновение раствориться в пересоленной воде и оставить читателя наедине с непостижимым переживанием того, что только что произошло. Но то, что это с ним случилось, – он знает наверняка.
Елена Фильштинская-Бурвел, Харьков, Колумбус, Огайо:
В поэзии Софии Юзефпольской-Цилосани есть простое и сложное, видимое и невидимое, осязаемое и неосязаемое, музыка и шум, гармония и разрушение. Это поход по горной тропе, устланной нагромождением горных глыб, трудный подъем вверх… И вдруг озарение, огромное, дух захватывающее пространство, Храм под открытым небом, где Птица – бог и Тишина – хозяин. И она, София-художник, София-поэт – маленькая слуга огромного мироздания, несущая нам через свою поэзию магию Космоса.
София – не танцор, не живописец, не музыкант… Но своей вездесущей поэтической душой она проникла в тончайшие нюансы этих искусств и создала своеобразную симфонию, написанную словами. Рахманинов в ее стихах звучит по-рахманиновски и Шопен – по-шопеновски. А Плисецкая исполняет лишь ей присущий танец.
И в движении рук по кругу
По сцене течет орган.
Майя Плисецкая никогда не танцует
Милых нимф, нимфеточек, дам.
Майя Плисецкая никогда не станцует
Жизель. Танцует – Жизнь!
Дух и правда – не могут сойти с ума.
Лебедь есть путь,
Есть – мысль.
Павел Голушко, Минск, Стокгольм:
Нельзя сказать коротко о творчестве Софии Юзефпольской-Цилосани…
Если