Белый архив. Ник Нилан
не унывал и занимался даже ночью, когда родители засыпали. Неделями напролет я подготавливал свое тело к устойчивому сидячему положению. Переворачивался на живот, поджимал под себя колени, отталкивался руками, но раз за разом падал на бок. Разуверившись в этом способе, я решил применить новую стратегию. В качестве поддержки я начать использовать спинку кроватки. Тогда-то дело и пошло.
К третьему месяцу жизни мышцы моей шеи окрепли достаточно, чтобы держать голову в вертикальном положении. Спустя еще месяц за ней подоспела и спина.
Теперь я мог сидеть без какой-либо поддержки и многие минуты не чувствовать усталости. Родители были в приятном шоке, а я все ждал, когда уже маму посетит мысль кормить меня не только грудью. С этим этапом жизни хотелось как можно быстрее распрощаться.
5 месяцев
Как оказалось, я зря так торопился и надрывал свою детскую спину. Ранее пятого месяца ничего, кроме молока, я не получил. Видите ли, в книге написано, что вводить прикорм можно именно с пятого месяца, не раньше. Ни один из пяти явных признаков моей готовности принимать твердую пищу не помог что-либо изменить.
И вот, в один прекрасный день, вместо груди мать пихнула в мой рот ложку с кашей неизвестного происхождения. Видом она походила на тюремную похлебку, но моему детскому телу новое блюдо понравилось даже больше молока. Не чизбургер, конечно, но уже хоть что-то.
Пятый месяц жизни запомнился не только расширением меню. Однажды к нам в гости пришла очередная соседка, с которой мать познакомилась, выгуливая меня в коляске. На руках у нее сидела шестимесячная дочурка. Родители решили, что посадить нас рядом на кровати – будет отличной затеей. Сами же встали рядом и с интересом наблюдали, как мы будем себя вести.
Для себя я сделал неожиданный вывод, что, несмотря на мое желание как можно скорее повзрослеть, пока я оставался младенцем, ему необходимо было соответствовать.
Дабы мама не испугалась, что я росту каким-то отсталым, приходилось регулярно строить из себя мальца. А, значит, отвечать на игры с родителями, придурковато смеяться, когда меня щекочут, наиграно познавать мир, брать в рот все, что попадается в руки и т. д. С одной стороны, чувствовал себя глупее некуда, с другой же – видел, как счастливы моим поведением родители. От этого моя злость немного утихала, и становилось чуть легче пережить следующий день.
Наши мамы дали нам несколько игрушек. Я взял свою, и начал притворно ею играться. Девочка рядом, с тоской, смотрела на свою.
– Леонас, посмотри, какая красивая девочка. Её зовут Латифа.
Все они красивые, пока маленькие. А как повырастают, страшнее атомной войны. Есть, конечно, прекрасные исключения.
Мама Латифы присела рядом с дочерью и начала соблазнять её куклой. Дочурка схватила игрушку и выкинула подальше. Видать, была не в настроении.
– И так постоянно, – повернулась соседка к моей