Oн и Она. Истории любви (сборник). Отсутствует
закончилась.
И то, от чего она пыталась сбежать, отгородиться домашним уютом, чайником, телевизором, телефоном, Васей, наконец, вечером таки догнало ее, и она некрасиво, по-свински напилась в баре. А потом так же некрасиво и по-свински изменила Васе. И все только потому, что в комнате была лепнина на низком потолке – серые от пыли, толстые гипсовые листья, собранные в похоронный венок, и из трех лампочек две не горели. И торчал из этих поганых листьев прочный, очень прочный на вид железный крюк с зазубриной посередине, изученный ею за несколько часов смотрения с кровати до мельчайших деталей. До него можно было легко дотянуться со стула, но Марина боялась вынести стул на середину комнаты, боялась, и поэтому пошла в бар, и напилась, и проснулась в чужой комнате.
Где-то там, дома, в другой, как бы не существовавшей никогда жизни, остался Вася – чистый, домашний, в просторной клетчатой рубашке, в синих любимых джинсах с латками, которые он сам и нашивал, и чайник, и телевизор, и Томкин голос в трубке… Здесь же были только крюк, и стул с написанным краской инвентарным номером, и незнакомый мужик с чужим запахом, с торчащими из-под одеяла пальцами ног, чужими пальцами из-под чужого одеяла…
Конференция – гостиница – бар – мужик – крюк – конференция. Кольцо все сильнее стискивало Марину в железных объятиях, и выбраться уже не было никакой возможности. Все, все было ненужно, нереально – и эта конференция, и гостиница со спящими в каждой комнате чужими людьми, людьми с написанными на них инвентарными номерами, с короткими, холодными, сиротскими одеялами, не прикрывающими чужих, холодных, мертвых пальцев…
Марина отбросила пропитавшееся слезами полотенце и вытерла мокрые щеки краем мохнатого свитера – умываться нужно было идти в общий с соседним номером санузел, и нужно ли было умываться, когда так прочно, так косо и призывно торчал в гипсовом венке крюк? Пояс махрового халата был хороший, крепкий, только какой-то неудобный, и она все еще вертела его в руках, когда сообразила: он не затянется как следует, этот пояс, нужно что-то другое.
Лихорадочно, как будто теперь нужно было очень спешить, она вывалила на кровать все вещи из своей дорожной сумки, стала перебирать их одну за другой, но ничего подходящего не находила. Наконец она засмеялась, как человек, нашедший после целого дня поиска верное решение: колготки – что может быть лучше? Торопясь, она стянула их с ног и маникюрными ножницами отрезала один чулок. Петля вышла как-то сама собой, и скользила она прекрасно.
Абажур никак не хотел сниматься, что-то его удерживало, наверное какие-то провода. Перерезать их маникюрными ножницами Марина, всю жизнь боявшаяся электричества, не рискнула и потому просто очень сильно дернула. Лампа осталась у нее в руках, и освободившийся крюк как бы придвинулся и смотрел на Марину сверху, и заглядывал в глаза, и манил, и звал, и обещал, что все закончится сразу и быстро: и конференция, и гостиница, и бесконечная зима, и чужой человек, имени которого она, к счастью, так никогда