Охрана власти в уголовном праве России (de lege lata и de lege ferenda). Александр Иванович Чучаев
смысле слова, пошел еще дальше основоположников рассматриваемой концепции. По его мнению, «бытовавшая и бытующая еще правовая норма и теоретическое положение о том, что правосудие осуществляется только судом, не соответствует сущности этого понятия и явления…»[148]. При этом автор замечает: «Да, суд занимает особое и решающее место в единой иерархии субъектов правосудия. Только суд вправе и обязан признать лицо виновным или невиновным в совершении преступления и вынести соответствующий приговор или иной судебный акт. Но такой акт – лишь один из системы решений и правовых актов, форм и элементов правосудия. Приговор (решение) суда – одна из гарантий правосудия»[149]. В обоснование своей позиции С. А. Денисов пишет: «Конституционный принцип осуществления правосудия только судом не означает буквального формально-юридического смысла соответствующей конституционной нормы. Во-первых, любой принцип есть лишь наиболее общее требование к познанию и практической деятельности. Во-вторых, эта норма Конституции не устанавливает и не ограничивает существенную характеристику этого принципа – круг субъектов судебной власти и правосудия. В-третьих, она лишь выделяет место и функциональную роль как органа власти и как субъекта правосудия…»[150] В итоге автор приходит к выводу: «Правосудие… не ограничивает своих субъектов судом. Суд, безусловно, – основополагающий субъект правосудия в силу своего правового статуса, особой компетенции и особых полномочий. Но функции суда не ограничивают правосудие как сложного системного института. Помимо суда субъектами правосудия являются государственные органы, в той или иной мере реализующие функции правосудия, а именно: органы расследования (дознания и предварительного следствия); органы прокурорского надзора и контроля за осуществлением правосудия; органы, реализующие исполнение решений и приговоров судов»[151].
Подобного рода утверждения ничего общего не имеют ни с конституционным определением места и роли суда в системе государственной власти, ни с его функциями, ни с теоретическими воззрениями о правосудии как деятельности исключительно суда и не какого-либо другого органа[152].
Примечательно, что некоторые авторы, понимающие под правосудием деятельность только судов, тем не менее не могут отойти от концепции узкой и широкой трактовки понятия правосудия[153].
Законодатель, выделив в УК РСФСР 1960 г. преступления против правосудия в самостоятельную главу, признал, что к этой группе относятся преступления, прямо или косвенно препятствующие осуществлению правосудия, все они нарушают один и тот же объект. В теории уголовного права также утвердилось мнение, согласно которому «все преступления против правосудия по признаку родового объекта были объединены в одну главу»[154].
Глава о преступлениях против правосудия включена в раздел X «Преступления против государственной власти» УК РФ. Судебная власть наряду с законодательной
Там же. С. 53–54.
Там же.
Там же. С. 56.
И. Н. Кабашный обоснованно подчеркивает, что «не могут никакие, кроме судов, государственные органы, должностные и тем более иные, обладающие определенными обязанностями лица (эксперты, понятые, переводчики и т. д.) участвовать в осуществлении правосудия. Признавая у них наличие такой возможности, мы в корне подрываем устоявшийся веками во всем цивилизованном мире принцип осуществления правосудия только судом, поэтому никакого широкого значения у понятия “правосудие”… быть не может» (
По этому вопросу также см.:
См.: