Чрезвычайные происшествия на советском флоте. Николай Черкашин
но весьма ценилась среди умельцев. Из нее вытачивали всевозможные поделки. Из той же прокладки, снятой из гидравлической машинки с К-3, кто-то сделал колечко для своей подружки. Быть может, оно и сейчас валяется в чьей-нибудь семейной шкатулке среди старых пуговиц, значков и прочей дребедени. Потускневшее медное колечко ценой в тридцать девять жизней…
Москва, как известно, сгорела от копеечной свечи. «Ленинский комсомол», как сегодня выяснилось, от грошового пустяка – паранитовой прокладки.
– А сегодня еще хуже, – признавался автору этих строк командир атомной подводной лодки «Гепард». – Я боюсь пускать рабочих в отсеки. За каждым ремонтником ставлю матроса, чтобы тот следил – как бы чего не выкрутили, не сняли, не унесли. Ведь у нас в приборах не только медь, но и серебро, золото, платина. А работяги по полгода зарплату не получают. Их понять можно. Но ведь нам же в моря уходить, нам за их зарплату своими жизнями расплачиваться…
Та трагедия не стала достоянием нашей общей памяти ни в 1967 году, не попала она в фокус общественного внимания ни в «эпоху гласности», не знают о ней толком и сегодня. Морякам, сгоревшим на К-3, поставили скромный безымянный памятник вдали от людных мест: «Подводникам, погибшим в океане 08.09.67 г.». И маленький якорь у подножия плиты. Только 30 лет спустя, в Морском соборе Санкт-Петербурга появилась мраморная доска с некогда «засекреченными» именами. Сегодня есть шанс вернуть долг памяти. Подводная лодка К-3, стоящая ныне в ожидании резки, может стать уникальным памятником не только жертвам атомного флота. Она трижды памятник: памятник истории, памятник географии (первое всплытие на Северном полюсе) и памятник воинскому мужеству. А пока лодка доживает свой век у причала судоремонтного завода в Полярном.
Историческая ценность этого корабля не меньше, чем первого в мире человекоуправляемого космического аппарата «Восток» или крейсера «Аврора». Именно К-3, «русская тройка», открыла эру атомного подводного мореходства.
Исполнение приказа Главкома ВМФ о музеефикации К-3, подписанного в начале 1990-х годов, затянулось на долгие годы. Оно и понятно – деньги нужны, и немалые. После гибели «Курска» идея увековечить память подводников атомного флота ожила с новой силой. Документы об установке К-3 в Питере отправлены на самый верх. Говорят, на Неве уже подыскали место для вечной стоянки. Однако не так уж важно, где именно встанет «Аврора атомного флота». Главное, чтобы не отправили ее на «иголки», которыми никак не залатаешь бреши в нашей истории.
Глава вторая
Пламя в отсеках
Фиорд извилист и размашист, будто росчерк Бога по сотворению Земли. Величественная глухомань – столица атомного флота: Западная Лица. Но небо сегодня здесь ниже, чем где бы то ни было. Гранит – чернее. Снег – мертвее…
Я стою на девятом причале – том самом, от которого уходила в свой последний поход печально известная ныне подводная лодка. Он все еще пуст. Китолобые, острохвостые атомарины не спешат занимать его, как не спешат люди занимать