Апелляция. Джон Гришэм
четыре больших куска многослойной фанеры толщиной в дюйм лежали на козлах для пилки бревен в жалком окружении металлических и деревянных стульев, из которых почти в каждом не хватало какой-то детали. Этот стол, очевидно, был центром боевых действий в течение последних четырех месяцев, на нем лежали стопки бумаг и кипы юридических книг. Шерман, один из ассистентов, провел большую часть предыдущего дня, вынося оттуда кофейные чашки, коробки из-под пиццы, контейнеры от китайской еды и пустые бутылки от воды. Еще он подмел бетонные полы, хотя они выглядели так, будто он этого не делал.
Их бывший офис, трехэтажное здание на Мэйн-стрит, элегантно украшался, снабжался всем необходимым и убирался каждый вечер. Тогда внешний вид и чистота казались им важными.
А теперь они просто пытались выжить.
Несмотря на мрачное окружение, настроение у всех было отличное, вполне понятно почему. Марафон закончился. В невероятный вердикт до сих пор верилось с трудом. Объединив усилия и добиваясь цели потом и кровью, маленькая фирма напала на страшное чудовище, вырвала у него победу в этой схватке и передала трофей добрым людям.
Мэри-Грейс призвала собравшихся к порядку. Все телефоны стояли в режиме ожидания, потому что Тэбби, секретарь, была таким же сотрудником фирмы, как и все, и тоже собиралась участвовать в дискуссии. Слава Богу, телефонные звонки стали снова раздаваться в этом офисе.
Шерман и Расти, другой ассистент, щеголяли в джинсах, футболках и ботинках на босу ногу. Если уж работать в помещении, где раньше располагался магазин дешевых товаров, то о каком дресс-коде может идти речь? Тэбби и Вики, другая секретарша, перестали красиво одеваться, зацепив платья на старой, испорченной мебели. Одна лишь Оливия, бухгалтер, как полагается почтенной женщине, каждый день являлась в офис в соответствующем виде.
Они сидели вокруг фанерного стола, потягивая все тот же плохой кофе, к которому уже привыкли, и с улыбкой слушали, как Мэри-Грейс вкратце описывала их позицию:
– Будут поданы ходатайства, как обычно при завершении процесса, – говорила она. – Судья Харрисон назначил слушание через тридцать дней, но мы не ожидаем каких-либо эксцессов.
– За судью Харрисона, – сказал Шерман, и все поддержали его, чокнувшись чашками с кофе.
Эта фирма стала очень демократичной. Все присутствующие ощущали себя равными. Каждый мог сказать то, что ему или ей хотелось. Обращались друг к другу только по имени. Бедность объединяет людей.
Мэри-Грейс продолжала:
– Следующие несколько месяцев Шерман и я будем вести дело Бейкер, мы также займемся другими делами по Баумору. Уэс и Расти возьмут их на себя и начнут зарабатывать деньги.
Аплодисменты.
– За деньги, – предложил Шерман еще один тост. Он получил юридическое образование на вечернем отделении университета, но не смог пройти экзамен на адвоката. Сейчас ему было уже за сорок, и хотя он работал только помощником юриста, знал гораздо больше многих полноценных юристов. Расти был на двадцать лет моложе и подумывал над тем, чтобы получить медицинское образование.
– Пока