Дочь Великого Петра. Николай Гейнце
началась под крылом Алексея Григорьевича.
Наконец, таким же адъютантом при графе Разумовском, и особенно к нему приближенным, был Иван Перфирьевич Елагин, несомненно, один из честнейших и образованнейших людей своего времени.
Теплову и Ададурову поручен был брат Алексея Григорьевича, Кирилл Григорьевич, по приезде в Петербург, где до 1743 года начальным учением старался он, под их руководством, пополнять свое воспитание.
Таковы были окружавшие графа Алексея Григорьевича Разумовского люди.
В Москве, во время описанных нами коронационных торжеств, произошло событие, небывалое в русской истории, доставившее графу Разумовскому исключительное положение при императрице, положение, которое не занимал ни до него, ни после него ни один из временщиков русских.
Хитрый и ловкий, граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин еще при Анне Леопольдовне вызван был из ссылки, куда попал по делу Бирона, и снова привлечен к общественной деятельности благодаря совершенному отсутствию всякого серьезного дарования между людьми, державшими бразды правления. Один он был опытен в делах и умел владеть пером. Государыне он был неугоден, но умел хорошо излагать свои мысли на бумаге и объясняться по-французски и по-немецки. По необходимости его удержали при делах.
Несмотря, однако, на свой ум и ловкость, Бестужев никогда не сумел приобрести вполне благорасположение императрицы. Ему недоставало той живости в выражениях, которая нравилась государыне, в обхождении его была какая-то натянутость, а в делах мелочность, которая была ей особенно противна. Бестужев был настолько хитер, чтобы сразу понять, как необходима была для него при дворе сильная подпора. Он ухватился за Разумовского.
Бывший камер-юнкер короля Великобритании Георга I, близко знакомый с английской литературой, хорошо помнил изречение Шекспира: «Слабость, переменчивость – твое имя женщина».
Государыне было всего тридцать три года, она была красавица. В продолжение шестидесяти лет всякие бездомные принцы стекались в Россию со всего света и находили здесь обильную добычу для карманов и честолюбия. Того гляди, какой-нибудь принц – искатель приключений, вроде инфанта Португальского, принца де Конти, принцев Гессен-Гомбургских или, наконец, графа Маврикия Саксонского, приглянется императрице и, чего доброго, наденет «и венец, и бармы Мономаха». Тогда конец всем честолюбивым замыслам Бестужева, тогда, пожалуй, опять на сцену выйдет Остерман, и место великого канцлера, на которое уже метил Алексей Петрович, придется променять на хижину в Березове.
Едва Бестужев занял место вице-канцлера, как уже против него образовалась сильная партия. Все сторонники союза с Францией и Пруссией восстали, когда он предложил тесную связь с Австрией.
Лесток, по заступничеству которого Бестужев был снова призван к деятельности, теперь вместе с де ла Шетарди стал во главе его противников, к числу которых принадлежали Воронцов, князь Трубецкой, принц Гомбургский, Шувалов