Теория познания. Философия как оправдание абсолютов. В поисках causa finalis. Монография. Виктор Васильевич Ильин
там, где кончалась наука. Трактовка целесообразности как спекулятивного измышления в залоге als ob, не имеющего касательства к природе, для представителей конкретно-научного знания (и новой философии) выглядела анахронизмом. От Блуменбаха до Дриша и далее – Уайтхеда и Нидэма оформилась широкая оппозиция, настаивавшая на внедрении в материю «жизненной силы», «организменности», «реальной образующей силы».
Располагая двумя противоположными подходами, мы можем констатировать их ошибочность.
Позиция als ob. «Понятие целевых связей и форм природы, – указывает Кант, – есть… еще один принцип, позволяющий подвести ее явления под правила там, где законы механической каузальности недостаточны»32. Что мешает расширить понятие каузальности, обогатить механическую причинность целевой? Мешает предвзятая догматическая приверженность классики, гипертрофирующей механическую форму детерминизма. Пристрастие к абсолютной ценности таковой индуцировало дихотомию «конститутивное – регулятивное». Первое – объективно заданное – ориентировало на выделение продуктов природы из ее причин. Второе – субъективно заданное – ориентировало на выстраивание суждений о явлениях.
В случае выставления второго на место первого регулятивное отношение выходило бы за пределы собственно способности суждения и в качестве понятия разума вводило бы в природознание новую (целевую) каузальность. Такая – неправомерная инициатива – вполне подрывая рациональные устои познания, заключала бы от целей природы к высшей причине природы и ее свойствам, означала бы выстраивание физикотеологии33.
Поскольку интеллектуальное охватывание, рациональное обозрение природы «никогда не может поднять нас над природой до цели самого ее существования, а тем самым до определенного понятия о высшей интеллигенции»34, допущение целей в природе (телеология) не правомерно. На базе отрицания возможности телеологии обслуживать возможность теологии дискредитируется целевое причинение как форма конститутивной каузальности. Насаждается спасительная иллюзия цели как каузальности регулятивной.
Витализм. Объяснение вполне реальных эмпирически данных эффектов адаптации, прогрессивного усложнения, биоразнообразия, эмансипируясь от убогого регулятивного «как дóлжно судить», проводится в русле гилозоизации и антропоморфизации фактуры. Верно, трактовка явлений жизни востребует специфического антимеханистического, антиредукционистского языка, но почему, язык этот зиждется на восстановлении мифологической архаики? Нерациональная тень создает видимость рационального объяснения. И создает по известному принципу овеществления, вкладывающему в химеры способность жить самостоятельной жизнью (по принципу свертывания {x / φ(x) }).
Между тем для соединения обыденного и невероятного в квазиобъяснительной процедуре нет никакой потребности. Достаточно представить предметом более пристального внимания: в чем идиосинкразия