Штосс. Непристойная драма из русской жизни. Дмитрий Аккерман
он никуда от нее не денется. Не выставит же он ее за дверь?
* * *
Ксенофонт Ильич торжествовал. Собрание попечительского совета прошло с блеском. Он ораторствовал, Вильгельмина Ульриховна помалкивала, члены совета благосклонно принимали его предложения и новшества.
Что его немало удивило – было принято и его осторожное предложение о некотором увеличении финансирования. Конечно, от членов совета зависело не все – но многое. В первую очередь, конфиденциальная информация, которая будет доведена до губернатора, а то и повыше. Жаль, конечно, что губернатор не состоит в попечительском совете – но завтрашний прием, вполне возможно, изменит и это упущение.
После совета Ксенофонт Ильич по традиции пригласил всех попить чаю и попробовать торты, испеченные гимназистками. Народ не спешил расходиться – торопиться было некуда. Мужчины степенно обсуждали последние новости – всех волновал Кишиневский погром, и вопрос, не перекинутся ли волнения на другие области страны. Дамы в сторонке щебетали про какие-то свежие светские сплетни из городской и столичной жизни.
На совет не пришел Лощиц, и Ксенофонт Ильич волновался – он не знал, будет ли сегодня игра. Обычно по субботам не играли – большинство ходило к заутренней службе, а идти туда нетрезвому и после игры было как-то нехорошо. Но у него зуделось – даже день без игры стоил ему немалых волнений.
К счастью, вскоре к нему подошел купец Колесников, игравший редко, но, что называется, метко, то есть по-крупному. Сделав многозначительные глаза, он прошептал:
– А не угодно ли сегодня в картишки перекинуться?
Ксенофонт Ильич с трудом сдержал свою радость и непринужденно спросил:
– Где собираетесь? И кто будет?
– А у Антона Ивановича. Как обычно. Он приболел, к заутренней не пойдет, но приглашал, если кто желает. Будете?
– Да, пожалуй, – как можно небрежнее сказал Ксенофонт Ильич. Внутри у него все пело. Главное – что у него появился запас на крупную игру. Досаждало лишь то, что игроки стали для него мелковаты. Ему хотелось многотысячных ставок. Вот если бы в столицу…
– Тогда часам к девяти вечера приезжайте, будьте любезны. Может, кто еще подойдет. А нет – так и втроем посидим.
Вернувшись с совета домой, Ксенофонт Ильич весь вечер не находил себе места. До игры оставалось еще три часа. Супруга где-то отсутствовала, Леночка отпросилась к подруге Вере. Он попытался почитать – но на ум шли только карты. Он пересчитал деньги, которые брал с сбой – полторы тысячи на ассигнации аккуратно уместились в три ровные пачки и легли во внутренние карманы пиджака. На всякий случай он взял столбик империалов – зарекшись к ним прикасаться. «Для уверенности», – констатировал он.
Время текло мучительно медленно. «Надо было остаться в гимназии – нашел бы себе работу», – вяло подумал он. Организму хотелось встряски, эмоций – вместо