Легенда о царице. Часть первая. Явление народу египетскому. Василий Фомин
ищущей ночных приключений, возникли три тени, радушно обступившие двух бродяг.
– Друзья мои, – общительно произнес странник. – Не могли бы вы дать мне несколько уроков языка, мне хотелось бы избавиться от иноземного акцента.
Судя по легкому движению тени переглянулись.
– Браслеты, кольца есть?
– Честно сказать – и не было-то никогда. Увы, увы, увы…
– Тогда слезай с осла, сука белорожая.
– Ну, это-то не сложно, а дальше что?
– А дальше – вали отсюда дальше.
– И все? – безмерно удивился бродяга. – Как-то коротковат урок словесности – то. А? Вы не находите?
– Вали-вали.
– Да, пожалуйста. – согласился бродяга, покладисто удаляясь за угол.
Мечтательно глядя на глиняные термитники и поднимая ногами пыль, он прошел пару десятков метров, с удовольствием слушая крики и вопли, доносившиеся из-за угла, сопровождаемые резким визгом онагра.
Крики вскоре прекратились, а онагр недовольно фыркнул над ухом бродяги.
– Надо было хоть какую ни то плату взять за тебя. – сказал странник, добродушно потрепав спутника за шею. – Кстати, неоднократной продажей твоей личности, мой друг Харон, могли бы мы составить неплохой начальный капиталец. Надо подумать на досуге – какую судьбу нам стоит выбрать – поэтов или олигархов. Будем воспевать наши эпические деяния или упремся нашей мордой в финансовые проблемы.
Однако приключения на этом не закончились, напротив, они, видимо, только начинались и вообще этой ночью они произрастали, словно грибы после обильных дождей.
Вскоре, невдалеке, в хитром сплетении улочек, бродяга услыхал топот, испуганный вскрик, а через пару мгновений ругательства, вслед за которыми вновь настала тишина.
Заинтригованный бродяга направился к месту событий.
К тому времени на востоке показалась здоровенная красная рожа луны, бросившая инфернальный багровый отсвет на глиняные стены, обращенные в ее сторону, а тьму в переулках сделавшая еще гуще. И, по сему, ночной странник с размаху наступил на что-то теплое и мягкое.
Нет. Это была не огромная какашка, которую мог бы произвести на свет божий, скажем слон, или там бегемот, или хоть тот же носорог. Ни один из этих благородных зверей не протиснул бы свой зад в этот переулок и, соответственно, не смог бы навалить этакую кучу.
В пыли валялось совершенно постороннее и, явно, человеческое тело.
– Товарищ. – вежливо потряс за плечо незнакомца бродяга. – Знаете ли, ни в коей мере не могу посоветовать вам, валяться подобным образом, особенно в таком-то месте. Ежели вы, конечно, до сих пор находитесь в живом, взаправду, виде. Товарищ!
Бродяга перевернул тело на спину и обнаружил, что обладатель сего, и вправду живой, но только так – чуть-чуть. Так, слегка.
Глаза у него выкатились, из горла вылетали хрипы, руки со скрюченными пальцами потянулись к горлу бродяги.
– Сука