Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть вторая. Ципора Кохави-Рейни
истекающими кровью, стоит толстый мясник с широким багровым лицом. Пар от его дыхания пропитан спиртным. Лицо опухшее, налитые кровью глаза словно глотают ее тонкую фигуру. Она напрягает все силы, чтобы выглядеть спокойной и не сдаться чванливости бывшего эсэсовца. Эта заносчивая гора мяса выпрямляет спину, отвечая на ее вопросы. Мясник с гордостью разглагольствует о необходимости очистить Германию от евреев, и в ее воображении его рука сжимает нож, с которого стекает кровь. «Я не скрываю и не отрицаю, что был нацистом. Я горжусь этим. Американцы и все народы завидовали нам, ибо из нашей среды вышел великий человек и лидер Гитлер». Он напоминает ей берлинскую старуху, которая сказала ей, что все народы завидовали немцам. Теперь этот преступник, без всякого стыда и раскаяния, нагло похваляется: «Я сэкономил государству газ».
«И вы бы сегодня сделали то же самое?»
«Да».
Она замолкает, словно потеряла дар речи. При всей готовности к этому, она не ожидала такого прямолинейного ответа. Все же, большинство немцев, интервьюируемых ею, стыдятся причастности ужасам Катастрофы, и дрожащими голосами приносят извинения.
Мази, которые она наносит на воспаленную кожу, не помогают. Изо дня в день гнойные раны все более распространяются по телу. Несмотря на бессонницу и слабое питание, она заставляет себя посещать огромные мясные магазины, чтобы отыскать более выразительные типичные черты такого героя для романа. Куски мяса, висящие на крюках вдоль стен, порождают в памяти ужасающие картины. Туши животных неузнаваемо меняют свой облик и форму. И невозможно избавиться от видения: мясники сдирают кожу с евреев. Ее внимание привлекает огромный упитанный мясник, который прохаживается вдоль туш и оглаживает ладонью мясо, истекающее кровью.
«Скажите, вам нравится гладить мясо?», – обращается она к нему.
«Привлекаю покупателей. Вы разве не видите, что это мясо высокого качества и очень вкусное. Госпожа, какое мясо вы ищете? Телятину, свинину или крольчатину?
«Не сейчас, – прерывает его она, – я лишь хочу спросить вас, о чем вы думаете при этом?».
Мясник поворачивается к ней спиной и уходит вглубь магазина.
Адвокат, занимающийся делами нацистских вдов, помогает ей с адресами семей нацистов. Так она попала к хозяйке прачечной, согласившейся поговорить с ней.
«Я вообще была вне политики. Нацисты меня не интересовали. Но когда Гитлер пришел к власти, я стала пламенной нацисткой, ибо он заботился о народе, как отец. Я освободилась от личных забот. Гитлер создал сеть домов престарелых для членов его партии. Я перестала поддерживать финансово мою мать. За детьми следили в школе. Их кормили весь учебный год, а летом брали в лагеря. Да, заработные платы были небольшие, никто не богател. Но все работали. Ели мало, но нам объясняли, что это во имя народа. Я никогда этого не забуду», – искренне призналась она.
Израиль настаивал на ее поездке в Германию:
«Возвращайся домой. Ты не можешь писать о Германии