Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть вторая. Ципора Кохави-Рейни
такого. Но когда услышала, что вы из Израиля, согласилась сдать вам комнату без колебаний. Всегда я буду чувствовать долг – сделать для евреев все, что в моих силах.
На неделе был день, посвященный германскому солдату, под девизом – «Презрение и болтовня». Я была удивлена, увидев по телевидению фильм под названием «Приказ и совесть», главная мысль которого – первым делом – совесть, а не приказ. Сюжет, естественно, связан со Второй мировой войной, тема – солдат получает приказ расстрелять заложников и, раздираемый конфликтом между совестью и приказом, решает в пользу совести, и нарушает приказ. Помнишь ли, дорогой мой, письмо Пинхасу Розену об Эйхмане? Там ты тоже коснулся проблемы совести и приказа. У меня порой создается впечатление, что есть такие проявления духа в мире, что до Израиля не дошли, и только ты опередил всех. В следующем письме напишу о моих беседах здесь – о классовой борьбе и тому подобных темах. Кстати, упоминаемому мной Пинхасу Розену я послала с Бумбой подарок. Так что позвони ему, передай от меня привет, расскажи о подарке и спроси, как он себя чувствует.
Очень хочу знать, как ты встретишься с Руфью и Бумбой.
Береги себя и не уставай.
Целую,
твоя Наоми
17.11.60
Дорогая моя,
Завтра исполняются два месяца с момента твоего отъезда. Вечером, вероятно, прилетают Руфь и Бумба, и не знаю, поеду ли я на семейную встречу завтра. С Дити было трудно на этой неделе. Она была взвинчена после того, как я взял ее из дома ребенка. Может, это пройдет, но пока нелегко. Не обращай внимания на мои жалобы. Я рад, что книга близится к завершению.
Что же касается того, что творится у меня на душе, ты, верно, не поймешь. И нет смысла объяснять.
Для тебя эти два месяца были очень полезны. Ты собрала много материала, который должна обработать. Сестрички твои за границей, главным образом, Ильзе, в переписке с Лотшин, потрясены твоими успехами.
Я считаю, что ты должна предельно использовать время твоего пребывания там, и ни в коем случае его не сокращать. У меня же время просто протекает между пальцами. По сути, остается на работу три часа в день, и все время – хамсины. Я не становлюсь более молодым и более здоровым, и почти ничего не успеваю сделать. Что ж, так, вероятно, должно быть, и ничего не изменится до последнего часа. И есть у нас малышка, маленькая, но уже оформившаяся личность, и, возможно я не достоин – быть ее воспитателем. И она приносит мне много радости, много горечи, и много страха. Но, может, это все – преходящее настроение, но, к сожалению, оно не проходит. За окнами собирается гроза, все время – молнии. Из хамсина прямо в ливень. Плохо мне. И я ужасно огорчен, что не в силах это скрыть.
Всех благ, Израиль
Поезд выпускает клубы дыма в воздух западного Берлина, удаляясь от него. Иностранное гражданство открыло Наоми дорогу в коммунистическую Германию, к местам ее детства. Артур, бывший муж одной из сестер, использовал свои связи и организовал для Наоми разрешение на поездку в Пренслау. В восточной Пруссии, во владениях