Беспризорный князь. Анатолий Дроздов
Малыга. – В Галиче?
Любава покачала головой.
– Сгинули, – она вздохнула. – Вы их и посекли. Уцелей кто, сама бы зарезала! – добавила мстительно.
Малыга внимательно глянул на просительницу.
– Батюшка объявил в церкви, что я непорочная[7], только женихи все равно носы воротят.
– Дурни! – сказал Малыга. – Девка ты гожая, как мне, так по нраву. Совсем, что ль, не звали?
– Которые и звали, – подтвердила Любава. – Только не пошла.
– Отчего?
– Они не по любви, – фыркнула Любава. – Дом мой хотели, хозяйство. Я хоть и не боярышня, но не бедная! Сама тружусь, холопов имею, приглядываю за ними! – добавила Любава с гордостью.
Малыга задумчиво прошелся по гриднице.
– Сосед только донимает, – продолжила Любава. – Забижает сироту!
Вид девицы резко контрастировал с ее словами. «Эту обидишь! – подумал Малыга. – Скорей она сама…»
– Заглянуть к тебе вечерком? – предложил, сощурившись.
– Даже не думай! – возмутилась Любава. – Я себя блюду. У кого хошь спроси! Даже сосед, и тот лает меня «целкой церковной». Привечала б мужиков, кричал бы: «Блядь!»
– «Церковной»? – улыбнулся Малыга.
Любава насупилась.
– Батюшка сказал «непорочная», значит, такая и есть!
– Жаль! – развел руками Малыга. – А то бы заехал.
– Сором тебе, посадник, девицу к блуду склонять! – осердилась Любава. – Коли по нраву, так замуж бери! По-честному!
Малыга захохотал.
– Нашла жениха! – сказал, отсмеявшись. – Ты на голову мою глянь, глупая! Вишь, седая?!
– Что из того? – возразила Любава. – Голова седая, а телом крепок. На ристалище молодых бьешь, сама видела. К женкам вдовым захаживаешь, весь Галич о том знает. Ко мне вот ночевать просился. Значит, не старый.
Малыга снова захохотал. Любава, нахмурившись, ждала, когда он закончит.
– Ладно, – сказал Малыга, отерев с глаз слезы. – Повеселила ты меня. Пошлю тиуна. Коли правду молвила, соседа накажут. Станет впредь лаяться, получит батогов. Довольна?
Любава кивнула, но не ушла.
– Что еще? – удивился Малыга.
– Замуж! – напомнила Любава.
– Так не звал! – изумился Малыга.
– Сказал, что я по нраву.
– Ну… – Малага почесал в затылке. – Сказать-то всякое можно. Рассуди сама, куда мне жениться, старому? Смеяться станут.
– Не станут! – возразила Любава. – За тебя любая пойдет!
– Так уж и любая! – не согласился Малыга. – Вдова – еще поверю, но чтоб девка? Девке со стариком невместно.
Любава потупилась.
– Не девка я, – сказала чуть слышно, – сам знаешь. Хоть батюшка и объявил, но девство порушено… И лет мне много – двадцать три. Как для тебя – так в самый раз! – добавила торопливо.
– Думаешь? – спросил Малыга.
Любава кивнула. Малыга прошелся по гриднице во второй раз.
– За тех, кто звал, не шла, – сказал,
Был такой обычай на Руси. Изнасилованную девушку объявляли в церкви оставшейся девственной.