Российская автономия. Олег Емельянович Кутафин
В. И. Ленин исходил из классовых целей деятельности автономных образований, выдвигал план областной автономии как план всеобщий, универсальный, имеющий важное значение для устройства всего демократического государства, а не только его определенных частей, отличающихся особым национальным составом населения»[218].
А. В. Андреева указывала, что план областной автономии предусматривал разделение территории всего государства на автономные единицы (области, края, районы и т. д.) в первую очередь с учетом экономических, хозяйственных и бытовых условий.
А. В. Андреева полагала, что суть вопроса заключается в количественном понимании автономии, считая, что понятие «автономия» – это понятие со степенью. «Мы можем, – писала она, – говорить о большей или меньшей степени автономности именно в количественном, а не в качественном смысле. Например, АССР обладает большей степенью автономности, чем автономная область, а автономная область обладает большей степенью автономности по сравнению с национальным округом»[219].
Она отмечала, что многие авторы не отрицают самостоятельности административно-территориальных единиц, но ограничивают эту самостоятельность более узким предметом. Отсюда следовал вывод, что здесь речь может идти только о количественной стороне дела, а автономия как раз и есть не что иное, как самостоятельность отдельных частей государства в решении ими вопросов местного значения.
По мнению А. В. Андреевой, первоначальной формой проявления автономности является выборность органов государственной власти местным населением даже в условиях полной централизации. Другую форму проявления автономии она видела в наличии самостоятельности у этих органов от центральной власти (возможно, в условиях и деконцентрации). Она полагала, что степень их самостоятельности – автономности – может быть различной, а следовательно, формы проявления автономии могут быть самыми разнообразными.
Между тем в советской науке, указывает она, понятие автономии связывают лишь с особой степенью самостоятельности. «Но именно такое одностороннее понимание автономии, – писала она, – не является, по нашему мнению, достижением. Поскольку количественная сторона самостоятельности органов власти может быть самой различной, постольку мы можем говорить и о самых различных формах автономии, а не только о тех, которые имеют показателями своей степени максимальное число»[220].
А. В. Андреева отмечала, что одной из сторон автономии является самостоятельность определенных территориальных единиц в лице соответствующих органов власти в решении ими вопросов местной жизни. Сочетание этой самостоятельности, указывала она, с управлением местными делами самим населением через своих свободно избираемых представителей и есть самоуправление, которое по сути дела является не чем иным, как проявлением автономии. «Однако автономия и местное самоуправление, – писала она, –
Там же. С. 52.
Там же.