В джунглях Москвы. Роман. Петр Алешкин
будет там, в Москве?
Егоркин вышел на улицу. Постоял возле клуба. Неподалеку на волейбольной площадке еле различимы были в темноте два столба для сетки. Летом по вечерам здесь собирались ребята. Егоркин любил волейбол и умел играть. Высокий рост помогал ему быть одним из лучших игроков в деревне и в школе. Тихо было в деревне, даже собаки не лаяли. Прохладно, зябко. Ванек поежился и вернулся в клуб. Там Петрович тормошил ребят, собираясь закрывать. Хмельные парни артачились, шумели, что еще рано, посидеть не дает. Но завклубом упорствовал, настойчиво выпроваживал их. Наконец ребята вышли из клуба. Петрович, чертыхаясь, долго ковырялся в темноте с замком. Закрыв, ушел, растворился во тьме. Шаги его по грязи и раздраженное бормотанье долго еще доносились из мрака.
6
Ребята стояли возле клуба и соображали, куда теперь податься. Домой идти никому не хотелось. Кто-то предложил наловить воробьев и пустить их в избу к бригадиру. Предложение понравилось, и они, пересмеиваясь, двинулись к ближайшей избе с соломенной крышей.
– Тихо! Тихо! – успокаивали ребята друг друга, подходя к избе.
– Тут стены, смотрите, какие высокие, не достанем!
– Достанем. Петька на Ванька влезет. Они оба длинные.
– Нет, с Петькой я не хочу. Пусть кто-нибудь другой… Полегче, – шепотом возразил Егоркин.
Внутри его неизвестно отчего возникло и росло какое-то смутное раздражение против Чеботарева, неприязнь к нему.
– Ладно, я полезу, – согласился один из парней.
Чеботарев стал светить фонариком в воробьиные гнезда, которыми была утыкана вся крыша.
– Есть! – шепотом воскликнул кто-то.
– Это пух. Разуй глаза! – прошептал Чеботарев. – А вот и субчик!
В гнезде притаился взъерошенный воробей. Он втянул голову и испуганно хлопал глазенками, не понимая спросонья, откуда появилось столько света. Но улетать не улетал, ждал, что будет дальше.
– Тихо, а то улетит. Ванек, садись! – командовал шепотом Петька.
Егоркин присел у стены на корточки. Ему на спину, сняв сапоги, взобрался парень. Ванек начал осторожно подниматься, придерживаясь руками за стену. Парень, подняв голову, приноровился и быстро схватил воробья. Тот жалобно заверещал. Пыль и мусор из крыши посыпались на голову и за шиворот Ванька. И как только парень схватил воробья, из соседнего гнезда выпорхнул другой и упруго зашумел крыльями в темноте.
– Упустил… – чертыхнулся Петька.
– Нет, это другой, – ответил парень, слезая с плеч Егоркина. – Кусается, собака!
– Давай сюда!
Петька сунул воробья в карман и осветил фонариком соседнее гнездо. Пусто.
– Вот он! Смотри!
– Вижу. – И этот воробей оказался в кармане у Чеботарева.
– Хватит, – сказал Егоркин, стряхивая с себя мусор, когда поймали третьего воробья. – У меня за шиворотом ведро мусора…
К избе бригадира подходили не дыша. Она смутно серела в темноте.
– Стойте