В джунглях Москвы. Роман. Петр Алешкин
Жить с нечестной – позор! И в другой деревне был почти такой же случай: жених узнал, что невеста нецелая, прямо перед свадьбой, когда все было приготовлено, гости позваны. Но этот жених был не так смел, как Киселевский парень, поэтому он сам ночью сбежал из деревни, оставив записку. Второй год не показывается, опасаясь мести отца невесты. Поэтому-то и переживала так мать, из-за этого-то и затаил дыхание, сжался в постели Егоркин.
Варюнька ответила шепотом, но твердо, даже с вызовом, видимо, защищаясь этим:
– Да, мам, правда!
Ивана будто придавило к постели. Он даже дышать перестал и сжал плотнее ресницы: как бы не заметили, что он не спит. Скрипнула табуретка. Наверно, ошеломленная мать села.
– Что ты говоришь! Как же так? – испуганно прошептала она.
– Мама, мне двадцать два года… И я его, ты же знаешь… – Варюнька недоговорила.
– Он же женатый! Позор-то какой! – завсхлипывала мать. – Замуж надо выходить!
«Встречу в Москве, прибью!» – мрачно подумал Ванек о Хомякове. Он тоже был ошеломлен, на него будто бы навалилось непоправимое горе.
– Что же ты раньше его не примолвывала, а? Что же ты раньше крутилась от него, когда он холостой был! – продолжала шепотом мать. – Сколько он за тобой ухлестывал-то? Ить он раньше все вечера возле нашего дома проводил! Что же ты тогда его за нос водила?
– Дура была. Дура!
– А теперь поумнела! Когда он женился-то! Как же мне теперь людям в глаза смотреть?
– Гордая я тогда слишком была… Глупая! – Варюнька, видимо, села рядом с матерью и обняла ее. Голос сестры звучал примирительно. – Люблю я его… и тогда любила! И он меня любит. Только меня! И всегда любил, понимаешь? Я с ним счастлива, понимаешь ты это? И никто мне больше не нужен. Никто! Ты что, не хочешь, чтоб твоей дочери хорошо было? Счастья мне не желаешь?
– Дочка, да кто же своему дитю счастья не желает. Только счастье-то твое ворованное. Оно может другой стороной обернуться. Если бы ты вышла за него, да разве бы я не радовалась, глядя на вас! – Голос матери изменился. Она начала будто оправдываться.
– Ну не получилось у нас сразу, – пыталась успокоить ее дочь. – Кто не ошибается?
– Он что, разводиться собирается?
– Собирается, не решится никак. Ты же знаешь, какой он нерешительный.
– Нерешительный! Как жениться на москвичке, так сразу решился… Поводит, поводит он тебя за нос да бросит.
– Мам, не беспокойся ты за меня. Все будет хорошо. Все.
– За кого же мне еще беспокоиться, как не за вас. Вон тоже ночью пришел грязный весь! Где только и был?
Мать, ворча, долго чистила куртку сына. А брюки вообще нельзя было отчистить.
– Деду-то давно не звонила? – спросила она о своем отце, Игнате Николаевиче Анохине, который еще после войны женился и жил в Москве, трое парней у него было от последней жены. Мать Любаньки погибла во время бомбежки Москвы. – Как он там? Не хворает?
– Вроде