Врата учености. Марик Лернер
по-моему, ни на кого вообще не похожи.
– И тем горжусь!
– Стихи пишете…
Опять об этом. Не оставит меня вечная молва уже никогда. К лучшему или худшему, но ведь не прекратят напоминать. Переиграл я. Перестарался. В каждом номере «Ведомостей» если не статья, то басня или стих. «Салтан» с продолжением или еще какая сказка. А то и одновременно. Капиталов не приносит, зато известность дает.
– Людям сумели помогать, а говорят, еще задумки постоянно совершаете.
– Не все, к сожалению, удается как хочется. Я пытаюсь иногда без особой прибыли, случается с убытком, и считаю – правильно. Geld verloren – nichts verloren. Mut verloren – alles verloren[2], – сказал сознательно на немецком. – Если не пробовать, откуда знать – вдруг выйдет нечто грандиозное? Я лучше попытаюсь, чем всю оставшуюся жизнь стану вспоминать о нереализованной возможности.
– Хорошо ли быть настолько отличным?
А здесь, похоже, нечто приватное. Вряд ли не знает про разговоры о своем отце. Могли и лично ей напомнить. Не когда в силе был светлейший, а в Березове.
– Жизнь коротка, а я сделал так мало!
– Да еще и в таком возрасте.
– О возрасте судят не по годам, а свершениям. Не все же одни воры и мерзавцы должны делать карьеру! Почему не попытаться пользу Отчизне принести? И не один я. Сам бы не смог ничего. Токмо с помощниками и единомышленниками можно продвигать дело. Многие русские мещане и крестьяне достаточно сообразительны и умны, чтобы быть достойными званий и чинов.
А вот это, кажется, было лишним. Не стоит поднимать вопроса, пока. И педалировать преимущество местных перед приезжими тоже. Иностранное засилье пока не имеет смысла вытаскивать. Потихоньку, полегоньку.
– Я кажусь вам скучной?
– Нет, отчего же. Напротив, вы сказали, что думали, и то приятно безмерно: откровенность и интерес к моей особе. Не надо бояться высказываться открыто. Раз уж судьба так сложилась, всегда готов выслушать и объясниться.
Совсем стал косноязычным. Сам запутался. «Стерпится – слюбится» прозвучало бы не очень. Выбора у нас нет. Остается надеяться, что притремся постепенно. Жить с женой – это ведь натурально ужас! Спать в одной постели, вместе обедать, одеваться и обсуждать некие хозяйственные дела. В одних трусах уже не вскочишь и без объяснений не задержишься.
Я совсем не рвусь к подобному изумительному счастью. Но она же не виновата! За что я стану срывать на ней плохое настроение и вынужденное подчинение? Она – такая же жертва. Даже хуже. Я достаточно волен в поступках помимо предстоящей свадьбы. Саша – нет. Ей пришлось следовать за отцом, теперь – за мужем. Официального развода после венчания не существует. До самой смерти мы привязаны друг к другу.
Конечно, разное случается. Иная при живом муже живет раздельно, и свет ее не осуждает. Уж больно супруг противный и развратный. Да без вмешательства свыше, прямо от трона, ничего он ей давать не обязан, и уж тем более содержать в привычных условиях. И идет судебная свара годами, отравляя ядом ненавист
Потеряешь деньги – ничего не потеряешь, потеряешь мужество – все потеряешь (