«Ход конем». Андрей Батуханов
первой линии бегущих навстречу, ему пришлось пару раз уткнуться в снег. Так что паникёров он встречал уже в хорошем градусе бешенства.
Первого несущегося ему навстречу он безжалостно ударил в лицо прикладом. Тот с визгом присел, закрыл лицо руками, сквозь пальцы закапала кровь. Второй, увидев это, заметался как заяц, но и его загривок нашёл автомат Подкопина. Солдат упал на четвереньки и, громко воя, пополз назад к своему окопу. Алексей уже занёс ногу для удара, но чей-то выстрел в спину оборвал его скулёж. Солдат мешком обмяк на снегу. Скорей всего, стрелял Сонин, напоминая полковому разведчику о себе. Третьего Подкопин развернул руками за плечи и пинком под зад отправил в атаку. В этот момент его настигла пуля. От удара в плечо Алексея развернуло вокруг себя. Показались верхушки деревьев и тёмное небо с гирляндами звёзд. Затихли звуки боя, свет стал меркнуть. Земля скользнула над головой, потом, бешено вращаясь, исчезла, оставив после себя одну лишь глухую и непроглядную тьму.
До пересменки у штабных связисток оставалось часа полтора. Аппараты не стрекотали уже целых пятнадцать минут! В этой неожиданно образовавшейся тишине после полутора суток бессонницы Катюша стала засыпать прямо за столом. Глаза слипались, голова безвольно склонялась набок. Девушка подпёрла голову ладонями и стала таращить глаза перед собой. Лиза Сотникова сдалась минутой ранее.
Алексей, седой, почему-то одетый в длиннополую кавалеристскую шинель с жёлтыми маршальскими звёздами в петлицах, прошёл мимо неё, даже не повернув головы.
– Алёша, ты уже стал маршалом сухопутной авиации? А где твой самолёт? – удивилась Катюша. Но Подкопин, не сбавляя шага, растворился в утреннем клочковатом тумане.
Голова Кати сорвалась с рук, и девушка ударилась лбом о стол. От удара она проснулась с протяжным стоном. Сон мгновенно улетучился, но оставил после себя липкое чувство безотчётной тревоги. Лиза наклонилась над ней.
– Ты чего, Катюша?
– Да сердце неприятно сжало.
– Может, что-то приснилось?
– Да, какие-то невнятные тени, – растирая лицо, пожаловалась Катя.
– Так выйди на улицу, постой на ветру. Отпустит.
– Уже отпустило.
Катя встала и подошла к окну, распахнула форточку. Морозный ноябрьский воздух немного отрезвил девушку. Она прижалась к окну, но, кроме своего лица, отражённого стеклом, ничего не увидела.
Вернувшись к столу, старшина тихо выдвинула ящик и достала оттуда что-то завёрнутое в тряпицу. Воровато оглянувшись по сторонам, она развернула сахарного петушка. Он уже был не такой «боевой», как прежде, сильно зализанный, но всё же узнаваемый. Катя взяла леденец за палочку-щепочку и лизнула петуха в одно «крыло», потом в другое. Зажмурилась от удовольствия, потом помахала им в воздухе, чтобы он высох, и, улыбаясь, убрала обратно в стол.
Ларочкин с истошным криком опять кинулся на капитана. Но тот тем же ударом свалил рядового на землю.
– Следом, сука!
– Это же верная смерть!
– Товарищу твоему смерть, если не поможешь. Да и тебе, если