Уроки мудрости. Конфуций
исполнение воли моей!
V. Песни царства Вэй[65]
У меня есть милый
(I, V, 1)
Полюбуйся на эти извивы у берега Ци,
Что так пышно одеты бамбуком зеленым, густым.
Благородный и тонкий душою есть друг у меня –
Словно рог он резной, что обточен искусным резцом,
Как нефрит ограненный, до блеска натертый песком!
Величав он собою, степенен и важен на вид,
Он достоинства строгого полон и нравом открыт.
Благородный и тонкий душою есть друг у меня.
Мне его не забыть, он вовеки не будет забыт!
Полюбуйся на эти извивы у берега Ци!
Бирюзово-зеленый бамбук отразила вода.
Благородный и тонкий душою есть друг у меня –
Два прекрасных нефрита в ушах его блещут всегда
И расшитая яшмою шапка его, как звезда!
Он степенен и важен, собой величав он на вид,
И достоинства строгого полон, и нравом открыт.
Благородный и тонкий душою есть друг у меня,
Мне его не забыть, он вовеки не будет забыт!
Полюбуйся на эти извивы у берега Ци!
Как на ложе циновка, густеет зеленый бамбук.
Благородный и тонкий душою есть друг у меня –
Словно золото чист, будто олово светел мой друг,
Как нефритовый жезл он, как княжеский яшмовый
круг![66]
Сколь душою широк он, как сердцем безмерно велик!
Он стоять в колеснице с двойною опорой привык[67].
Посмеяться умеет – он шутки искусство постиг, –
Но жестоким и грубым его не бывает язык.
Там радость явилась…
(I, V, 2)
Там радость явилась – в долине, где плещет поток…
О, как величав ты и как ты душою широк!
Ты спишь иль проснешься, но все ж без меня одинок.
Клянись: никогда бы забыть эту радость не мог!
Там радость явилась, где холм возвышался большой.
О, как величав ты с твоею широкой душой!
Ты спишь иль проснешься – один ты, так песню запой.
Клянись же, что грешен не станешь ты передо мной.
Там радость одна для двоих, где высокая гладь…
О, как величав ты! Твоей ли души не узнать?
Ты спишь иль проснешься один – засыпаешь опять.
Клянись! Никому ты об этом не вправе сказать!
Ты величава собой[68]
(I, V, 3)
Ты величава собой, высока и стройна,
Виден узорный наряд под одеждою из полотна.
О новобрачная, циского князя ты дочь,
Нашему вэйскому князю теперь ты жена.
Брат твой отныне в покоях восточных дворца[69],
Ты повелителю Сина в супруги дана[70].
Таньский правитель – твой шурин теперь,
о княжна![71]
Пальцы – как стебли травы, что бела и нежна…
Кожа – как жир затвердевший, белеет она!
Шея – как тело червя древоточца, длинна,
Зубы
Удельные князья в древнем Китае по своему достоинству делились на пять степеней: гун, хоу, бо, цзы, нань. Эмблемой достоинства первых трех степеней был нефритовый жезл – каменная пластинка продолговатой формы, двух последующих – яшмовый кружок с отверстием внутри.
Речь идет о колесницах с двумя вертикальными гнутыми столбиками впереди, на которые опирались, когда ехали стоя. Ездить на таких колесницах могли только лица знатного происхождения.
Песня о приезде в царство Вэй невесты князя Чжуана циской княжны Чжуан-цзян, о ее красоте, знатности ее рода. См. также I, III, 3.
Восточные покои отводились обычно наследнику княжеской власти.