Время прощаться. Джоди Пиколт
мне помочь. Но я готова расстаться с двадцатью долларами, чтобы это выяснить.
При моем обещании ее глаза загораются.
– Сделаю для тебя исключение, – отвечает она и открывает дверь пошире.
За ней оказывается обычная гостиная с диваном, кофейным столиком и телевизором. Очень похоже на дом моей бабушки. Я немного разочарована – ни намека на ясновидение.
– Что-то не так? – спрашивает Серенити.
– Я ожидала чего-то вроде хрустального шара и занавески из стекляруса.
– За это придется доплатить.
Я смотрю на нее, не зная, шутит она или нет. Хозяйка тяжело опускается на диван, жестом приглашает меня сесть в кресло.
– Как тебя зовут?
– Дженна Меткаф.
– Что ж, Дженна, – вздыхает она, – давай покончим с формальностями. – Она протягивает мне гроссбух и просит указать имя, адрес и номер телефона.
– Зачем это?
– На всякий случай. Если мне после понадобится с тобой связаться. Если дух что-то захочет тебе передать.
Готова спорить, что это, скорее всего, для того, чтобы послать мне по электронной почте рекламу с обещанием двадцати процентов скидки на следующее предсказание, но я беру книгу в кожаном переплете и вношу свои данные. У меня потеют ладони. Когда я оказываюсь здесь, в голову приходит запоздалое опасение. Плохо не то, что Серенити Джонс может оказаться обманщицей, очередным тупиком в расследовании причин исчезновения моей мамы. Нет. Хуже всего то, что Серенити Джонс может оказаться талантливой ясновидящей и я узнаю две вещи: что мама сама бросила меня или что она мертва.
Она берет колоду карт Таро и тасует.
– Все, что я скажу во время гадания, может быть понятно не сразу. Просто запоминай услышанное, потому что однажды ты что-то узнаешь и поймешь, что тебе сегодня пытались сказать духи.
Она произносит все это голосом, каким стюардессы учат пассажиров пристегивать ремни. Потом протягивает мне колоду, чтобы я разделила ее на три кучки.
– Что ты хочешь узнать? Кому нравишься? Получишь ли «отлично» по английскому? Куда поступать?
– Мне это неинтересно. – Я возвращаю ей колоду. – Десять лет назад исчезла моя мама. Я хочу, чтобы вы помогли мне ее найти.
В маминых журналах, куда она записывала свои наблюдения, есть один абзац, который я помню наизусть. Иногда, когда мне становится скучно на занятиях, я даже пишу его в своей тетради, пытаясь скопировать мамин почерк.
Она написала его в Ботсване, где работала в Тули-Блок над исследованием, посвященным скорби у слонов. Описала смерть слона на воле. В этом абзаце речь шла о детеныше пятнадцатилетней слонихи по кличке Каджисо. Слониха разродилась на рассвете, детеныш то ли был мертворожденным, то ли умер вскоре после родов. По словам мамы, подобное случается у первородящих самок. Неожиданной была реакция Каджисо.
«Вторник
9:45. Каджисо стоит около детеныша на самом солнцепеке на открытой местности. Гладит его по голове, поднимает хобот. Детеныш не двигается с 6:35 утра.
11:52. Каджисо угрожает Авив и Кокисе, когда