Памяти подвига. Даниил Сергеевич Калинин
лёгкой добычей. Пулемётов у них нет, гранат тоже. Впрочем, кто-то из ремонтников взял в руки снятый с танка машингевер. Но пулеметчиком он оказался неважным – бил длинными очередями, пока патрон не пошел на перекос. В этот момент его и сняли. Немец зацепил троих, одного тяжело – но в руках опытного расчёта пулемет наделал бы гораздо больше бед.
Оставшиеся немцы занимали оборону в домах. Они пытались огнём из окон отогнать красноармейцев. Но их стрельба была не прицельной, и наши бойцы короткими перебежками оказывались под окнами, закидывали врага гранатами. Командир ремонтной роты все же успел вызвать подкрепление – он находился с рацией в доме. Потому действовать пришлось быстро: смешивая керосин с бензином, мы заливали его на жалюзи позади башен танков и поджигали. В люки и в жерло орудий закидали гранаты. Разгромили также всю ремонтную технику. Пару раз ухнуло очень крепко. Не из всех танков был изъят боезапас.
В течении получаса бой затих. Были сдавшиеся в плен, причём много – около пятидесяти человек.
В документах командира немецкой роты обнаружили страшную находку – фотографии зверств, учиненных фашистами. На одной из них пленный советский танкист, с просящим, жалобным, не верящим в происходящее взглядом – его закапывают живьем. На другой – повешенные женщины. На третьей – горящее село с мечущимися людьми, объятых пламенем… Там были кадры, запечатлевшие расстрел гражданских, в том числе детей. Фотографии огромных колонн наших военнопленных. Панорамный вид раздавленных танковыми гусеницами мирных жителей… Эта находка предрешила участь пленных.
В качестве основных трофеев нам достались наши, советские противотанковые орудия, калибра 45 мм, две штуки. И несколько ящиков снарядов к каждой. Плюс боеприпасы. Общие наши потери при ночной атаке составили 27 убитых и раненых.
Жителям мы порекомендовали покинуть деревню. Нам было уже понятно, что фашисты будут мстить. Да, именно фашисты. После всего здесь увиденного, они перестали быть для нас храбрыми и умелыми солдатами, достойными уважения и милосердия при сдаче в плен. Теперь в них видели лютых зверей, гораздо хуже волков. Которых просто необходимо убивать.
…На привале к солдатам обратился старший политрук. Он сам до этого воевал, срочником на КВЖД, политработником – на Хасане и Халхин-Голе. И за последние дни он только подтвердил, что в первую очередь является воином, уничтожив несколько фашистов, причём троих в рукопашной. Потому мы слушали его с неподдельным уважением и вниманием. Я помню каждое его слово:
«Товарищи красноармейцы! Сегодня мы увидели, как немецкие солдаты поступают с гражданским населением. Они мародерствуют, насилуют и убивают. Причем делают это с глумлением, не стыдясь, фотографируя свои преступления. И это не каратели, а обычные воинские подразделения. А значит, что убивают, насилуют и грабят по всему фронту, по всей земле, где ступает нога немца. А идут они по нашей земле.
Наша